"Геннадий Разумов. Зеленый забор" - читать интересную книгу автора

капали крупные девчоночьи слезы. Мы помогли ему подняться на ноги, а потом
повели домой, поддерживая за руки с двух сторон.
Вовка хромал целую неделю, хотя в ее конце, мне кажется, он больше
притворялся. На наши настойчивые расспросы: "Что Там?" - он отвечал
односложно: "Ничего там нет". И вообще . вспоминать эту историю не хотел. Он
даже стал избегать нас с Вольтиком.
Однажды мы поймали Вовку возле моего дома и прижали его к стене.
Вольтик вытащил из кармана большой болт, который с некоторых пор служил ему
оружием, и направил его на допрашиваемого.
- Говори честно, - потребовал я, - ты до верха ведь не достал?
- Чего вы пристали, - Вовка отстранился от болта, - я же вам говорю:
ничего там нет, один пустырь, мусор, свалка.
Он вырвался и убежал. Это было слишком неправильно, чтобы быть правдой.
Пусть Там не будет ракетной техники и линкоров, но все же Что-то там должно
быть. Иначе не может быть, иначе рушится мир, разваливается какая-то его
главная суть.
Конечно, мы не могли Вовке верить, не хотели, поэтому не верили.
Экспедиция должна была быть повторена, и мы, конечно, осуществили бы ее,
если бы не чрезвычайные обстоятельства моей жизни. Дело в том, что нам дали
новую квартиру в новом доме и мы вообще уехали из этого пригородного района
совсем в другой конец города.
С тех пор прошло много-много лет. Пронеслись годы, прошла целая эпоха.
И вот я снова приехал в край своего детства.
Вышел из электрички и сразу же попал на продолговатую пристанционную
площадь со стареньким довоенным почтамтом в двухэтажном здании. А вот и моя
родная, знакомая до мельчайших подробностей горбатая улочка, обсаженная
кривыми разлапистыми липами. Это был наш район, Нахаловка - частный сектор,
с домами, построенными еще в тридцатых годах без разрешения райисполкома.
Я прошел несколько коротких кварталов. Остановился. Что это? Вместо
домов - развалины. Обломки бревенчатых стен, обрывки обоев, хлопающих на
ветру, рваные листья ржавого кровельного железа. Сердце мое екнуло - на
месте нашего дома тоже были развалины. Я опоздал. Груды обломанных досок,
густой слой штукатурной пыли. Кажется, вот здесь была наша комната, вот там
стояла большая пружинная кровать и швейная машина.
А рядом была комната бабушки с дедушкой, на стене висели жестяные
ходики, и стоял большой буфет с бруснично-яблочным вареньем. Мне стало очень
грустно, и защипало глаза.
Развалины тянулись по обе стороны улицы. Мой взгляд пробегал по этим
остаткам прошлого и вдруг споткнулся о то главное, ради чего я сегодня сюда
приехал. Я прошел еще немного и :стал.,как вкопанный.
Среди общего разгрома стоял, как и раньше, наш добрый зеленый забор.
Конечно, он был не таким высоким, не таким плотным и не таким зеленым. Он
покосился, в некоторых местах совсем упал на землю. Часть его досок была
разбита, кривые поржавевшие гвозди жесткой неровной щетиной торчали из
прогнивших перекладин. И все же забор был, он существовал, назло
беспощадному Времени.
Я зашел за него, туда, где раньше был пустырь - наше первое детское
разочарование. Теперь под гуськом подъемного башенного крана здесь
поднимался белоснежный корпус панельного многоэтажного дома с ровными
прямоугольниками широких окон и длинных балконов. И дальше за ним до самого