"Феликс Разумовский. Вселенский расконвой ("Зона бессмертного режима" #2)" - читать интересную книгу автора

на женский орган Нинти. Эх, дети, дети, и кто только вас выдумал...
- Вы, уважаемый учитель, правы, как всегда, - отреагировал Тот. -
Да-да, словно пробку из бутылки. А наиболее подходящая посудина - это
личный хронобот нашего общего друга Исимуда - комфортабельный, достаточно
вместительный, грузопассажирского регистра. Сядем усе. Весь вопрос только в
том, как запустить двигатель - управляющие контуры не работают, серворобы
не функционируют, вся надежда только на ануннакский фактор. В общем,
предлагаю тянуть жребий.
И сразу повисла тишина - тревожная, волнительная, ужасно напряженная.
Вручную активировать гиперонную турбину по своей воле не хотелось никому.
Оно, конечно, жизнь копейка, смерть прошмондовка и судьба индейка, да
только ведь надежда умирает последней. А тут - все, финита, аллее, капут,
никакого просвета, никакой надежды. Вернее, мгновенная, стопроцентная хана.
- Отставить жребий, - нарушил паузу Ан, встал, сделался спокоен, как
скала. - Я пойду. Лично нажму эту кнопку. - Глянул невозмутимо на
вытянувшиеся лица, в корне пресек игру в вопросы и ответы. - А ну-ка ша,
это приказ. Всем закрыть пасти, не терять нюх и резко приступить к
погрузке. Оружие, топливо, медикаменты, харчи. Шевелите грудями,
вошкайтесь, время пошло. У нас в запасе, - он щелкнул по хронометру, -
всего два часа. Давайте, давайте, время не ждет. Красноглаз за старшего,
Мочегон на подхвате. А вас, Тот, я попрошу остаться...
Все произошло как-то буднично, обыденно, в рабочем порядке - резко
отыскался выход, в тумане забрезжил свет, появился оптимизм, вера в лучшее
и та самая надежда, что умирает последней. Массы бросились грузить добро в
Исимудов бот, жизнь в недрах звездолета резко закипела, все ясно осознали,
что промедление смерти подобно, и квадратное катали, а круглое таскали с
невероятной экспрессией. Быстрей, быстрей, быстрей, чертово время не
терпит. Да еще как не терпит...
- Друг мой, я тебя не задержу. Только пара слов, здесь, сугубо
приватно, - с чувством сказал Ан Тоту, когда они остались одни. - Ты ведь
знаешь, у ануннака настоящего всегда есть выбор. Я выбираю смерть, а тебя -
моим преемником и волеизъявителем. Дети мои никчемны, сподвижники
недальновидны, последователи и почитатели донельзя амбициозны. Один лишь ты
и воин, и мудрец, и жрец в одном лице. И я прошу тебя приложить все силы,
чтобы дело, начатое нами, не развалилось, не похерилось, не пошло ко всем
чертям собачьим прахом. Вот так, друг мой, в таком разрезе. Ну все, давай
иди, следи за процессом, я буду там где-то через полтора часа. И слушай,
помогите там собраться Анту, она ведь всегда такая росомаха. Давай.
Закончив говорить, Ан кивнул, с улыбкой проводил взглядом Тота и
обратил свое внимание на муркота, непросто переваривавшего заглоченное.
- Ну вот, хвостатый, и все. Финиш, финита, амба. Впрочем, спи еще,
спи, у нас с тобой пока еще есть время.
Да, время еще было, и следующий час Ан провел со всей возможной
приятностью: вмазался ханумаком, вдарил по тринопле, съел ломоть паюсной
икры карпа Ре. Никогда еще ханумак не казался ему таким забористым,
тринопля такой ядреной, а икра карпа Ре такой сочной, радующей нёбо. Затем
Ан принял контрастный душ, надел парадное исподнее и облачился в
супергенеральскую малиново-черную форму. Желтые лампасы, ультрамариновый
кант, красные, на белом капюшоне, рога. Шик, блеск, красота, глаз не
оторвать. Конечно, по идее, еще следовало бы сконцентрироваться и по