"Феликс Разумовский. Колыбельная по товарищам ("Умытые кровью" #2)" - читать интересную книгу автора

- Хорошо, замечательно. - Сунув окурок в пепельницу, Грицман протянул
Кузьмицкому руку, на его лице промелькнуло облегчение. - Принимайте
немедленно, товарищ Хаврин сейчас вас познакомит с комиссаром бронепоезда,
он как раз здесь. И прошу вас, товарищ, э... - Чувствовалось, что он снова
забыл фамилию Кузьмицкого. - Принципиальность, принципиальность и еще раз
принципиальность. Никакой пощады классовым врагам, никаких компромиссов, или
мы, или они. Третьего не дано. Как говорит товарищ Ленин, кто не с нами, тот
против нас.
Он так и не спросил, ел сегодня товарищ Кузьмицкий что-нибудь или нет.
- Давайте-ка побыстрей, пока бронепоезд еще здесь. - Хаврин взялся за
дверную ручку, торопливо шагнув через порог, усмехнулся: - А то ищи потом
ветра в море.
Глаза его при этом брезгливо сверкнули.
Спустились по лестнице, свернули в коридор и в самом его конце вошли в
просторную комнату, некогда служившую бильярдной. Там царило веселье. Две
хорошенькие пухлогубые гражданочки, сидя за заснувшими "Ундервудами", громко
раскисали от смеха и не сводили глаз с бравых военморов с надписью "Не
подходи" на бескозырках.
Морские волки работали на пару - развалившись на бильярде с отбитыми
бортами, они травили соленые истории, выдавали ядреные шуточки и сально
острили, видимо, готовясь в скором времени взять барышень на абордаж.
Необъятные клеша терлись о зеленое сукно, елозили по обивке стульев шелковые
чулочки.
Едва Хаврин показался в дверях, наступила тишина. Барышни застучали по
клавишам, а матросы хоть и заткнули фонтаны, однако вольных поз не изменили,
только выжидающе оскалились - что скажешь хорошего, начальник?
- Товарищ Шитов, иди сюда. - Скрипнув ремнями, Хаврин одернул
гимнастерку, не трогаясь с места, заложил руки за спину. - Разговор есть.
В негромком голосе его сквозило отвращение, - так учитель обращается к
сорванцу-двоечнику, выпороть которого нельзя, а ставить в угол уже без
толку.
- Если по существу, можно и на разговор. - Усатый военмор проворно слез
с бильярда, подошел вразвалочку, словно по качающейся палубе.
- Слушаю.
Экипирован он был на славу. На ногах - офицерские "лакирашки", на
запястьях обеих рук - золотые часы-браслеты, по бокам на ремне - маузеры в
кобурах, у правого бедра - флотский выходной кортик на переливающемся муаре
черной портупеи. Он был ловок в движениях, плечист, его скуластое лицо
выражало безудержную наглость и чем-то напоминало кошачью морду.
- Знакомься, это товарищ Кузьмицкий, назначается командиром к
тебе. - Хаврин ободряюще кивнул штабс-капитану, его глаза сверкнули чувством
солидарности. - Кадровый офицер, артиллерист. Все бумаги будут к вечеру.
- Ну что ж, тогда давай краба. - Показав прокуренные зубы, моряк
протянул крепкую, в синеве татуировок руку. - Семь футом нам под килем,
чтобы чего на винт не намотать.
Барышни прыснули, "Ундервуды" замолчали, Хаврин скривился, быстро
попрощавшись, вышел в коридор.
- Видать, мотать уже не на что. - Шитов сплюнул, презрительно цикнул
зубом и, громко позвав: - Сява, греби-ка сюда, - с ухмылкой подмигнул
Кузьмицкому: - Поручкайтесь. Первый помощничек мой.