"Джеймс Риз. Книга теней " - читать интересную книгу автора

заползла в образовавшееся под тяжестью наших тел углубление посреди матраса;
тонкие полосы кованого железа, шедшие поперек рамы, при этом слегка просели,
издав печальный стон. Ее белая ночная сорочка была застегнута на все
пуговицы чуть не до самого подбородка, однако между ним и рубашкой виднелась
тонкая полоса кожи, походившая на воротничок. Ее распущенные темные волосы
разметались по моей подушке; в тусклом мерцающем свете чудилось, будто они
шевелятся.
Мои воспоминания о той ночи неясны, словно полузабытый сон.
Коснулась ли Перонетта моей руки первая? Положила ли я свою руку поверх
ее руки, словно желая удержать навсегда? Помню лишь, как я той грозовой
ночью натянула простыню на нас обеих и для меня весь мир тогда сжался, мне
стало важным лишь то, что находится под этим покровом.
Ее сорочка из белой фланели, ставшей мягкою от неоднократной стирки,
пахла влагою и лавандой. Ее свежевымытые волосы пахли особо, их собственный
чистый запах смешивался с каким-то очень тонким ароматом - то ли трав, то ли
полевых цветов, то ли фруктов. Когда я закрываю глаза и представляю себя
лежащей в ту бурную ночь в постели рядом с Перонеттой, мне вспоминается
прежде всего именно он, этот запах... Я словно вновь ощущаю его.
Перонетта прильнула ко мне, и я ее обняла. Глаза ее были закрыты, но
спала ли она? И спала ли я? Или то было скорей бодрствование под личиною
сна?
Ах, если бы у меня хватило ума слегка только прижать Перонетту к себе,
утешить, обменяться парой-другой поцелуев и отослать обратно в ее постель.
Ох, если бы... Но увы... В тот час я была ровнею тем математикам, которым
всегда завидовала, но которых никогда не понимала. Глядя на какой-нибудь
трудный арифметический пример или какую-нибудь формулу, они всегда способны
тотчас найти правильное решение, увидеть ответ там, где я обычно вижу лишь
непонятное нагромождение цифр, букв и знаков. Но той ночью я знала ответ,
знала решение.
Висок ее покоится на моем плече. Я целую ее в лоб, а затем...
Как трудно вспомнить. Я не уверена, что было явью в ту ночь, а что
сном. Но твердо знаю: той ночью мне все было внове, все в первый раз. Это
случилось. Между мною и спящей Перонеттою. (Да вправду ли она спала? Мне
никогда не узнать.)
...Сперва я целовала ее невинно. Затем вдруг на меня что-то нашло. Лишь
первый свой поцелуй я помню ясно - тот самый, что запечатлела на челе
Перонетты, тот, коим я коснулась лба ее так бережно, чисто, как священник
опускает облатку на язык причащающегося. Что же касается прочих...
Alors* [Здесь: в то время (фр.).], из прежних моих горячечных видений,
что стали посещать меня недавно, я знала лишь, куда целовать. Так что я
ласкала ее от макушки до пят, гладила, согревала теплом своих ладоней. Я
помню, как делала это, как мне было стыдно, а я все-таки не могла
остановиться, как стучало сердце и кровь билась в ушах, а я все не
унималась, невзирая на сей барабанный грохот.
На меня нахлынула похоть: может, я тогда и спала, но никогда не была я
такой живой...
Сперва ее шея. Затем щека, потом губы. Опять губы и снова... А затем
пальцы мои скользнули к ногам, чтобы задрать сорочку, и я увидела ее всю
целиком - глазами, а может, руками? Я положила руки на ее груди и удивилась,
какие они большие и податливые. Я поцеловала их; темные соски увеличились от