"А.А.Реформатский. Введение в языковедение " - читать интересную книгу автора

между собой и позволяет сообщать и хранить нужную информацию о любых
явлениях материальной и духовной жизни человека. И язык как коллективное
достояние складывается и существует веками.
Мышление развивается и обновляется гораздо быстрее, чем язык, но без
языка мышление - это только "вещь для себя", причем не выраженная языком
мысль - это не та ясная, отчетливая мысль, которая помогает человеку
постигать явления действительности, развивать и совершенствовать науку, это,
скорее, некоторое предвидение, а не собственно видение, это не знание в
точном смысле этого слова.
Человек всегда может использовать готовый материал языка (слова,
предложения) как "формулы" или "матрицы" не только для известного, но и для
нового. В главе II ("Лексикология") будет показано, как можно в языке
находить средства выражения для новых мыслей и понятий, как можно создавать
термины для новых объектов науки (см. 21). И именно, находя себе нужные
слова, понятие делается не только понятным для других членов общества, но и
для того, кто эти новые понятия хочет ввести в науку и в жизнь. Об этом
когда-то говорил греческий философ Платон ( IV в. до н. э.). "Смешным,
думается мне, Гермоген, может показаться, что вещи становятся ясными, если
изображать их посредством букв и слогов; однако это неизбежно так"
("Кратил")[ 14 ].
Каждый педагог знает: только тогда он может утверждать то, что он
преподает, когда ему ясно - когда он сможет словами рассказать это своим
ученикам. Недаром римляне говорили: Docendo discimus ("Обучая, учимся").
Если мышление не может обойтись без языка, то и язык без мышления
невозможен. Мы говорим и пишем, думая, и стараемся точнее и яснее изложить
свои мысли в языке. Казалось бы, что в тех случаях, когда в речи слова не
принадлежат говорящему, когда, например, декламатор читает чье-нибудь
произведение или актер играет роль, то где же тут мышление? Но вряд ли можно
актеров, чтецов, даже дикторов представлять себе как попугаев и скворцов,
которые произносят, но не говорят. Не только артисты и чтецы, но и каждый,
кто "говорит чужой текст", по-своему его осмысливает и подает слушателю. То
же относится и к цитатам, употреблению пословиц и поговорок в обычной речи:
они удобны, потому что удачны, лаконичны, но и выбор их, и вложенный в них
смысл - след и следствие мысли говорящего. В общем, обычная наша речь - это
набор цитат из известного нам языка, словами и выражениями которого мы
обычно пользуемся в нашей речи (не говоря уже о звуковой системе и
грамматике, где "новое" никак нельзя изобрести).
Конечно, бывают такие ситуации, когда данный говорящий (например, поэт)
не удовлетворяется "затасканными, как пятаки", обычными словами и создает
свои (иногда удачно, иногда неудачно); но, как правило, новые слова поэтов и
писателей чаще всего остаются достоянием их текстов и не входят в общий
язык, - ведь они и образованы не для передачи "общего", а для выражения
чего-то индивидуального, связанного с образной системой данного текста; эти
слова и не предназначены для массовой коммуникации и для передачи общей
информации.
Эту мысль в парадоксальной форме высказывал греческий философ II в. н.
э. Секст Эмпирик, который писал:
"Подобно тому, как человек, лояльно придерживающийся известной монеты,
имеющей хождение в городе согласно местному обычаю, может беспрепятственно
производить денежные операции, имеющие место в том городе, другой же, такую