"А.А.Реформатский. Введение в языковедение " - читать интересную книгу автора

доходят до органа слуха (уха) слушающего; у слушающего раздражения,
полученные барабанной перепонкой и другими внутренними органами уха,
передаются по слуховым нервам и доходят до мозговых центров в виде ощущений,
которые затем осознаются.
То, что производит говорящий, образует артикуляционный комплекс; то,
что улавливает и воспринимает слушающий, образует акустический комплекс.
Артикуляционный комплекс, говоримое, не похож физически на акустический
комплекс, слышимое. Однако в акте речи эти два комплекса образуют единство,
это две стороны одного и того же объекта. Действительно, произнесем ли мы
слово дом или услышим его - это будет с точки зрения языка то же самое.
Отожествление говоримого и слышимого осуществляется в акте речи
благодаря тому, что акт речи - двусторонен; типичной формой речи является
диалог, когда говорящий через реплику делается слушающим, а слушающий -
говорящим. Кроме того, каждый говорящий бессознательно проверяет себя
слухом, а слушающий - артикуляцией"Vive Henri quatre, Vive, ce roi vaillant!
Се diable a quatre...", воспроизводит ее как "Виварика. Виф серувару!
Сидябляка!" и далее передает продолжение французской песни: "Qui eut le
triple talent, De boire, de battre, et d'ГЄtre un vert galant..." - как
"Кью-ю-ю летриптала, де бу де ба и детравагала"[ 31 ].
Для правильного восприятия необходимо, чтобы оба собеседника владели
теми же артикуляционно-акустическими навыками, т. е. навыками того же языка.
Но акт речи не исчерпывается восприятием, хотя без него и невозможен.
Следующий этап - это понимание. Оно может быть достигнуто только в том
случае, если и говорящий и слушающий связывают данное
артикуляционно-акустическое единство с тем же значением; если же они
связывают данное артикуляционно-акустическое единство, хотя бы и при
правильном восприятии, с разными значениями, - взаимопонимания не
получается; так, если встретятся русский и турок, и русский скажет табак, то
турок легко "подгонит" русский артикуляционный комплекс табак под свой
акустический комплекс tabak, но поймет его или как "блюдо", или как "лист
бумаги", так как "табак" по-турецки tГjtГjn (ср. украинское тютюн).
Следовательно, и на этом втором этапе акта речи, как и на первом,
необходимо, чтобы говорящий и слушающий принадлежали к коллективу,
говорящему на одном и том же языке; тогда происходит новое отожествление
несхожего: артикуляционно-акустической и смысловой стороны, образующих тоже
единство.
Оставив в стороне первый этап акта речи и его слагаемые (о чем см. в
гл. III - "Фонетика"), рассмотрим второе соотношение.
В языке всегда обязательно наличие двух сторон: внешней, материальной,
связанной с артикуляционно-акустическим комплексом, и внутренней,
нематериальной, связанной со смыслом. Первое является обозначающим и
гарантирующим через знаки доведения речи до органа восприятия, без чего
речевое общение немыслимо; второе - обозначаемым, содержанием, связанным с
мышлением.
Непосредственное выражение смысла в звуке нетипично для языка. Так
обстоит дело в разного рода механических сигнализациях, например в
светофоре, где зеленый цвет "прямо" значит "можно", красный - "нельзя", а
желтый - "приготовься". В таких системах сигнализации между смыслом и
воспринимаемой материальностью ничего нет. В языке даже междометия
отличаются от такого схематического устройства, так как они могут выполнять