"Анри де Ренье. Провинциальное развлечение" - читать интересную книгу автора

В некоторых домах я встречал детей моего возраста. Все это однообразно
повторялось в каждый приезд. От этих пребываний в П. довольно хорошо
запечатлелись в моей памяти места, но лица почти изгладились из нее,
удержалось только несколько имен. Как могли выглядеть господин X., госпожа
З., дети Т., дети Л.? Тем не менее я очень хорошо помню, что одни из этих
людей нравились мне, тогда как другие были мне антипатичны, но эти симпатия
и антипатия связывались с совершенно позабытыми фактами и впечатлениями.
Итак, моя память, столь слабая на лица, очень точно запечатлела места.
Этот маленький городок П., который я не посещал с четырнадцатилетнего
возраста, оставался записанным в моих воспоминаниях с четкостью миниатюры.
Перед моими глазами проходили улица за улицею, дом за домом и, так сказать,
камень за камнем. Я ощущал, его запахи, краски, шумы. Я знал мой П.
наизусть. Правда, П. невелик. Когда вы посмотрели его довольно красивую
церковь, его ратушу эпохи Ренессанса, несколько домов двух прошлых столетий,
то вы увидели все, что в нем есть замечательного. Река пересекает его,
разделенная на два рукава. От вокзала пыльный бульвар выходит на длинную и
узкую, плохо вымощенную улицу, которая приводит к Рыночной площади и затем,
под именем Горной, или Большой, улицы продолжается до другого конца города.
Остальное - сетка переулков. Однако у П. есть общественный сад со старыми
деревьями и каменными скамейками.
Дом моей тетушки Шальтрэ был расположен между Рыночного площадью и
общественным садом. Каким же внимательным взглядом я смотрел на этот дом,
если он так отчетливо обрисовывается перед моими глазами? Не оттого ли, что
ему предстояло играть роль в моей жизни, вид его так глубоко запечатлелся в
моей памяти? Обыкновенно места оставляют у нас столь прочное воспоминание
только в тех случаях, когда мы были на них особенно счастливы или несчастны,
когда нам довелось испытать на них что-нибудь примечательное. Ничего этого
ни в каком случае нельзя было сказать относительно дома тетушки Шальтрэ. С
ним не связывалось у меня ни одного сколько-нибудь важного события. Ничего
замечательного не произошло в моей жизни в течение тех нескольких каникул,
которые я провел в этом доме, и, однако, я видел его с необычайною
отчетливостью. По мере того как поезд приближал меня к нему, эта
отчетливость возрастала. Дом тетушки Шальтрэ занимал все мои мысли и
отвлекал меня от моих забот.
Как уже сказано мною, он выходил на Рыночную площадь. Фасад серого
камня состоял из трех этажей. В двух верхних этажах по три окна. В нижнем
этаже только два, место третьего занято дверью, окрашенною в серый цвет.
Чтобы позвонить, нужно было потянуть за оленью ножку, подвешенную на
цепочке. Ножка эта, почти совсем облезшая, оканчивалась копытцем,
блестевшим, как металл. Дребезжание колокольчика и гулко раздававшиеся по
каменным плитам сеней шаги шедшей открывать служанки были слышны снаружи.
Стены довольно обширных сеней были выкрашены в желтый цвет, под камень, и
соединительные линии были выведены каштановыми ниточками! В сенях начиналась
лестница. Края ее каменных ступенек были облицованы деревом. Железные перила
украшались внизу большим медным шаром. Против лестницы, направо от входа,
находилась столовая, в которой стоял низкий буфет, большой стол вощеного
дерева, стулья с соломенными сиденьями. В углах шкафы выпячивали свои
дверцы. Белая изразцовая печь поддерживала колонну, увенчанную мадрепорой.
Между окнами качалась в своей выцветшей рамке стрелка испорченного
барометра. Стены были выкрашены под мрамор.