"Анри де Ренье. Провинциальное развлечение" - читать интересную книгу автора

лет, я был, что называется, "выжатым лимоном". Разорен, дом продан,
обстановка разошлась по магазинам, без профессии, без проектов - вот каким
был я в тот вечер, когда поезд уносил меня в П. И через несколько часов я
окажусь перед лицом моей тетушки Шальтрэ...

Когда поезд остановился на валленском вокзале, я приложил лицо к окну.
Занимавшийся день был печальным и серым осенним днем. Вокзал почти в
неприкосновенности сохранял свой прежний вид, и я легко узнал его, несмотря
на значительное расширение, которому он подвергался и которое было вызвано
промышленным развитием города Валлена. Зал ожидания и буфет занимали прежнее
место - тот самый зал ожидания, где мы усаживались когда-то и где я дремал
на старых креслах, обитых зеленым бархатом; тот самый буфет, где я глотал,
обжигаясь, чашку черного кофе... Ничто из этого не изменилось, но рядом
построили обширную товарную станцию. Валлен был важным торговым центром, его
заводы работали полным ходом. Валлен! При мысли о нем внезапное искушение
появилось у меня. Выскочить из вагона, оставить в покое П. и тетушку
Шальтрэ, остаться в Валлене, найти себе место, приняться за работу, начать
сначала свою жизнь, с энергиею, с волевым напряжением, с упорством, умом! Я
был еще полон сил, не стар, не идиот и не дурак. Мне, наверное, удастся
вывернуться. Будет тяжело, но я, по крайней мере, буду жить среди живых,
тогда как в П. я похороню себя среди теней в призрачном кукольном
существовании. В Валлене у меня будут невзгоды, я буду бороться, страдать,
но я буду жить... Остаться в Валлене - значит поступить разумно, мудро.
Спасение было передо мною: неужели же я упущу его? К тому же разве в Валлене
не было г-на де ла Ривельри, с которым когда-то был близок мой отец, г-на де
ла Ривельри, который занимал там пост в судебном ведомстве? Отец восхвалял
достоинства своего друга, человека умного и обязательного. Он поймет меня,
поможет мне. Картина возможной жизни вставала передо мною, жизни, полной
деятельности и энергии. В моем распоряжении было несколько минут, чтобы
решиться. Если я дам поезду тронуться, тогда все кончено, отрезана эта
последняя возможность...
Еще и теперь я плохо отдаю себе отчет в том, что остановило меня:
какая-то тайная и могущественная сила, какая-то боязнь, робость, какой-то
недостаток энергии, паралич воли. Я видел, как я схватываю свои чемоданы,
выскакиваю из вагона; я видел, как поезд трогается, удаляется, исчезает; я
ощущал под своими подошвами асфальт платформы; я вдыхал холодный осенний
воздух, насыщающий его запах утра и угля. Я представлял себе улицы Валлена,
группы рабочих, направляющихся на заводы, служащих, идущих в свои конторы. Я
смешивался с ними, я становился одним из них, и все же я не трогался с
места. Время проходило, я чувствовал, как драгоценные минуты протекают, и я
чувствовал в то же время свою слабость, точно каждая из них вытекала из моих
открытых жил. Итак, никто не придет ко мне на помощь; никто не возьмет меня
за руку! Вдруг мне показалось, что что-то развязывается во мне, что ко мне
возвращается способность движения. Слишком поздно. Поезд трогался: я видел,
как перемешиваются предметы. Когда мы миновали вокзал, передо мною вдруг
предстал Валлен, с его старыми валами, трубами его заводов, его дымами.
Задыхаясь от волнения, я упал обратно на скамейку.
Я принялся медленно вытирать пот, который смачивал мой лоб. Великое
спокойствие нисходило на меня. Огромная пропасть разверзалась между тем, что
было моим прошлым, и тем, что должно было стать моим будущим. Валлен казался