"Анри де Ренье. Провинциальное развлечение" - читать интересную книгу автора

города больше не доходили сюда. Иногда только слышался близкий или далекий
грохот экипажа, сопровождаемый резким или заглушенным звуком автомобильного
рожка. То там, то здесь огонь фонаря прорезывал тьму. Чьи-то шаги скрипели
по гравию. Вместе с тишиною Булонский лес наполнился ночным запахом, в
котором можно было различить сложные благоухания осени. Все вместе они
составляли аромат влажный и глубокий, который, казалось, доносился издалека.
Я был окружен им, точно находился в центре большого леса, а не в роще,
опушки которой соприкасались с домами. Я испытывал там настоящее ощущение
одиночества, и, хотя прогулка моя была довольно короткою, у меня было
впечатление, что иду я очень долго. Между тем я пришел только к берегу
озера, но уже в течение некоторого времени не встречал больше ни пешехода,
ни экипажа. Поздний час и туман были, несомненно, причиною того, что место,
куда я вышел, оказалось совершенно пустынным. Пойди я еще дальше, я рисковал
бы заблудиться, тем более что темнота мешала мне пользоваться столбами,
указывавшими направление дорожек. Самым благоразумным казалось мне идти по
дорожке, окружающей озеро, и достичь таким образом Порт-Дофин.
Когда я ступил на дорожку, идущую вдоль склонов, я встретил сторожа и
чуть было не столкнулся с ним: так густ был туман у воды. В двадцати шагах
ничего не было видно. Деревья острова можно было различить только по более
темной массе, образовываемой ими. В нескольких местах дорожку пересекали
группы деревьев, которые делали тьму еще более непроницаемой. И вот, едва
только я сделал несколько шагов под одним из этих сводов довольно низко
свисающей листвы, как я почувствовал сильный удар в плечо, точно я напоролся
на ствол дерева. Я инстинктивно отступил назад и в это время был ослеплен
ярким светом, в лучах которого различил вытянутую руку и зажатый в ней
обнаженный клинок ножа. Я не трус, но, признаюсь, при этой картине сердце
мое сильно забилось. Я был безоружен, место, где я находился, было пустынно,
туман густ, вода близка. Какой нелепый и смешной конец умереть таким образом
в семь часов вечера, в самом центре Булонского леса, стать героем хроники
несчастных случаев!
Пока в голове моей быстро пробегали эти мысли, я прыгнул вперед и
схватил угрожавшую мне руку с ножом. Я оттолкнул ее и стал крутить с такою
силою, что электрический фонарик, который держал в другой руке мой обидчик,
в борьбе повернулся и внезапно осветил его лицо. Оно принадлежало человеку
еще молодому, но с чертами животными и жестокими. Густые брови, большие усы;
открытый рот, казалось, готов был испустить крик. Я заметил на его шее
воротник кожаной куртки. Я еще сильнее сжал схваченную мною руку, кисть
которой я яростно скручивал. Рот человека раскрылся еще больше. Вынужденный
к неподвижности, с кистью, зажатой в моей руке, он, должно быть, жестоко
страдал, потому что и не думал пускать в ход свой нож, клинок которого
ежеминутно мог быть всажен в мое тело. Вдруг я услышал шум падающего на
гравий предмета и страшное ругательство. Человек в отчаянном усилии вырвал
свою руку и уронил нож. Послышался шум раздвигаемых листьев, и мой обидчик
пустился наутек. Я остался один, на берегу озера, посреди все более
сгущавшегося тумана. Изо всех сил я стал карабкаться по склону газона,
отделявшего тропинку у озера от большой проезжей аллеи. Когда я выходил на
нее, меня окликнул грубый голос:
- Эй, послушайте, нельзя ходить по газонам!
Это, наверное, был только что встреченный мною сторож, но я
притворился, будто не слышу. У меня не было никакого желания рассказывать