"Анри де Ренье. Провинциальное развлечение" - читать интересную книгу автора

этому ретивому служаке только что происшедшее со мною. Мой обидчик находился
уже далеко, и было мало шансов поймать его. В случае же, если бы сторож и я
догнали его, последовала бы процедура докучных формальностей. Самое
благоразумное было позволить ему убежать, тем более что приближался час
моего обеда и вскоре должен был наступить час отхода моего поезда. Не время
хлопотать об аресте в вечер отъезда. Кроме того, я дешево отделался от
угрожавшей мне опасности. Разве это было не самое главное?
Направляясь к Порт Дофин, я все время размышлял о только что
происшедшем. Приключение - а случай со мною был, конечно, приключением -
принадлежало к числу довольно необычных. Первая его странность заключалась в
том, что я был предуведомлен о нем каким-то смутным предчувствием.
Неожиданное и непредвиденное, на которое, как мне казалось, я имею право,
вдруг проявилось резким и несколько грубым способом, и его первое проявление
имело место как раз на пороге новой жизни, которую я собирался начать. Не
было ли оно, таким образом, указанием, что моя новая жизнь будет полна
перипетий и событий? Это было совсем не то, что я мог предполагать, и вы
согласитесь со мною, когда я изложу вам будущее, которому я покорился.
Словом, только что я довольно неожиданно познакомился с необычайным,
представшим мне, должен сказать, в форме весьма банальной, именно - в форме
ночного нападения. Да действительно ли событие, участником которого я только
что был, заслуживало названия "драматическое"?
Прежде всего, кое-как восстанавливая в своем сознании силуэт моего
обидчика, я не мог признать у него классической внешности бродяги и анаша.
Человек этот, с его кожаною курткою, имел, скорее, вид шофера автомобиля, и
голова его была обнажена. Между тем бродяги и апаши редко действуют с
обнаженною головою. В этом случае лицо ваше запоминается, между тем как
фетровая шляпа или кепка помогают скрыть верхнюю часть лица. Далее, мой
обидчик, наверное,не был профессионалом, потому что в его нападении не
хватало метода. Место было выбрано неважно, слишком близко от проезжей
аллеи. Кроме того, ему легко было напасть на меня сзади или сбоку, ударить
меня в спину и, ограбив, столкнуть в озеро. Зачем это нападение спереди, с
ножом, занесенным одною рукою, я электрическим фонарем в другой руке? Тут
было что-то театральное, сцена из смеси или фельетона. Я имел дело,
следовательно, не с профессионалом, но с любителем, может быть, даже с
шутником. Не хотел ли он просто испугать меня, не столкнулся ли я с
сумасшедшим? В таком случае я избежал действительной опасности.
Впрочем, зачем мне было избегать ее? Что за жизнь предстоит мне теперь?
Не означал ли жест этого человека, что я должен бы избавиться от нее? Кто же
сказал вам, что я об этом не думал, да только у меня не хватило мужества!
Легко сказать кому-нибудь: "Тебе нечего больше делать в этом мире. Уничтожь
себя". Легко советовать самоубийство другому. Если бы я спросил поочередно
людей, которых я сейчас увижу за столиками ресторана, о том, что мне
надлежало бы сделать, то я хорошо знаю, каков был бы их ответ. Да, я хорошо
знал тоже, что я был тем, кого принято называть конченым человеком, и все же
темная сила, темная надежда "чего-то" толкали меня жить - своеобразная вера
в тот таинственный долг, который делает нам судьба и уплаты которого мы
ожидаем, вопреки всем разумным доводам...
Вы хорошо знаете зал ресторана Лаплас, так что мне не стоит описывать
его вам. Он дает прекрасный - элегантный и уютный - фон современной жизни.
Чтобы получить доступ туда, нужно принадлежать к числу так называемых