"Майн Рид. Без пощады" - читать интересную книгу автора

требовать такого повиновения.
- Их права! Какие же могут быть у них права?! - с ироническим смехом
продолжала Генриетта, немного помолчав. - Какую глупость вбили они себе в
свои саксонские черепа... Эх, побыть бы мне на вашем месте только один
месяц... даже одну неделю, я с корнями вырвала бы всю эту глупость и
растоптала бы ее ногами!
И как бы в подтверждение своих слов она несколько раз топнула ножкой
по террасе. А ножки у нее были очень красивые, да и сама она, эта дочь
Медичи, была довольно еще пикантная женщина, несмотря на то, что уже
перешла за черту первой молодости. И хотя она была такая же честолюбивая,
как знаменитая Катерина, "эта мать целого рода королей", и такая же явно
развращенная интриганка, как та, Карл все-таки любил ее. Быть может, в
особенности по этой последней причине он и любил жену: ведь крик кукушки
одинаково разжигает и любовную страсть и ревность.
Он любил жену с нежностью, доходившей до безумия, готов был сделать
все, что она прикажет, вплоть до убийства. И она подстрекала его не просто
на убийство: она заставляла его душить, топтать ногами свободу целой
страны, какой бы крови это ни стоило.
Карл охотно последовал бы этим советам своей жены, если бы только
видел, что они могут привести к успеху. Некоторые до сих пор еще уверяют,
что у Карла I был характер мягкий, наперекор тому неопровержимому факту,
что Карл искренне радовался резне протестантов в Ирландии. Умалчиваем о
многих других доказательствах бесчеловечности этого так называемого
"короля-мученика". Правда, пожалуй, он не был ни Нероном, ни Тибо и
относился очень любезно к своим фаворитам и приближенным, но не стеснялся,
однако, жертвовать и ими, когда ему это казалось необходимым для
собственной безопасности.
За свою верность и преданность жене Карл был прозван
"королем-мучеником", и мы не отнимаем у него этого прозвища, но не можем
не отметить, что в его любви к ней, во всяком случае, была известная доля
страха. Ему хорошо было известно о скандальных отношениях ее матери, Марии
Французской, с Ришелье и с убитым Бекингемом: он знал, что эта
королева-мать отправила своего супруга - такого же короля, как он сам, - в
преждевременную могилу, посредством "чаши с холодной отравой". И часто,
когда черные итальянские глаза ее дочери обдавали Карла пламенем
негодования, он страдал от скрытой боязни, как бы Генриетта в один
прекрасный день не вздумала сделать с ним то же самое, что сделала ее мать
со злополучным французским монархом. Ведь и она по крови принадлежала
стране, где всегда можно было ожидать подобной опасности. Лукреция Борджиа
и Тофана были не единственными великими отравительницами, рожденными
Италией.
- Если вы не заботитесь о самом себе, то подумайте хотя бы о ваших
детях, - упорно твердила свое Генриетта. - Позаботьтесь о своем
наследнике. Вот он.
Она кивнула головой на роскошно одетого мальчика, лет
десяти-двенадцати, показавшегося в конце террасы. Это был тот самый
мальчик, который двадцать лет спустя, прикрываясь безобидным прозвищем
"веселого короля", был причиной безысходного горя во многих семействах,
покрыл позором английский герб, отличился деяниями, равных которым мало
даже во французских летописях.