"Виктор О'Рейли. Правила охоты" - читать интересную книгу автора

разумом. Адачи был зачарован Чифуни, но одновременно боялся. Он любил ее,
но не доверял. В их отношениях не было ни конкретности, ни
предсказуемости. Кроме всего прочего, Адачи почти ничего не знал о ней, а
ее личное дело, как и дела всех сотрудников секретных служб, было закрыто
от посторонних.
- До 1952 года, когда между Японией и США был подписан официальный
договор, - продолжала Чифуни с невозмутимым видом, - мы считались
оккупированной территорией, на которой хозяйничала военная администрация
во главе с Дугласом Мак-Артуром, Верховным главнокомандующим войск союзных
держав. И, как всегда, Ходаму потянуло туда, где была сосредоточена
действенная власть. Его освобождение из тюрьмы произошло как раз вовремя;
он получил великолепный шанс и немедленно им воспользовался, занявшись
сдерживанием коммунизма.
Когда всем стала очевидной та угроза, которую представлял для Запада
сталинский коммунизм, в Вашингтоне возобладали антикоммунистические
настроения. Было создано Центральное разведывательное управление, и Запад
начал наносить ответные удары. Между тем коммунистическая угроза приобрела
глобальный характер. Ее масштабы требовали самых решительных мер,
некоторые из которых были вполне легальны. Но не все.
В то время командование оккупационных войск и консервативно
настроенное правительство Японии совершенно официально проводили политику,
направленную на противостояние коммунистической заразе. Поэтому и
произошло то, что японцы называют гиаккоси - неожиданный политический
поворот на 180 градусов. В те времена преобладало мнение, что для того,
чтобы выстоять перед лицом коммунизма Советов, нужна "сильная Япония". Это
означало, что кое-кто из бывшей милитаристской верхушки, опиравшейся на
мощный промышленный потенциал, должен был вернуться в высшие эшелоны
власти. Раз так нужно, значит, так тому и быть.
Почти столько же могло было быть сделано и через неофициальные
каналы. Там, где требовались наиболее радикальные методы - например для
того, чтобы разгромить коммунистическую организацию или обуздать рвение
левой газетенки, - власти и ЦРУ использовали банды наемных головорезов из
местных. Довольно скоро стало ясно, что все эти специальные приготовления
нуждались в тщательной организации, а точнее - в организаторе. Именно за
эту возможность и зацепился наш Ходама. Получая немалые деньги от ЦРУ, он
использовал банды якудза для того, чтобы осуществлять свою политику
твердой руки и денежных вливаний, добиваясь того, чтобы на выборах
победили политики, чья антикоммунистическая направленность не вызывала
сомнений.
Предвоенные убийства и прочие эксцессы наглядно показали, что
японские политики никогда не были чистыми как стекло, однако расцвет
взяточничества, оказавшего самое пагубное влияние на хрупкую систему
послевоенной демократии в стране, произошел почти исключительно по вине
ЦРУ. То же самое происходило и во Франции, в Италии и в других странах.
Коммунизм удалось сдержать, но дорогой ценой. Организованная
преступность с самого начала получила в свое распоряжение огромные суммы
наличных денег и тесные связи с политическим истэблишментом. Связи с
политиками означали для них надежную защиту.
Понятно, что в подобной обстановке наш куромаку - Ходама - чувствовал
себя как рыба в воде.