"Вард Рейслинк. Ладан и слезы " - читать интересную книгу автора

В кладовке уже стояло несколько велосипедов и даже один мотоцикл.
- Чьи это велосипеды, мама?
- Право, не знаю, сынок.
Старая ведьма, поджидавшая нас, провела костлявыми пальцами по моим
волосам, словно гладила кошку.
У нее непременно должна быть кошка, и, конечно же, как у каждой
настоящей ведьмы, черная как смоль.
- А ваш мальчуган молодчина, - похвалила она, - прикатил с мамой и
папой так далеко, на своем велосипедике...
Я ничего не ответил, лишь робко покосился на маму, которая едва заметно
улыбнулась. Папа тем временем занялся нашими пожитками, освобождая багажники
от груза.
Обменявшись с мамой многозначительным взглядом, он подал ей небольшой
шоколадного цвета саквояжик. Насколько мне было известно, в нем хранились
наши деньги, красивая брошь, которую мама надевала в прошлом году в
годовщину свадьбы, и еще кое-какие драгоценности. Мы потащили наши свертки и
чемоданы в переднюю. Старуха двинулась за нами, но у лестницы задержалась.
- Ступайте наверх, сами все найдете. Вторая дверь налево от Виллиной -
ваша комната. Там только одна кровать, но вы и втроем на ней поместитесь.
Умывальник в комнате есть.
Говоря все это, она сплюнула на пол, и я увидел, как папа, который
первым стал подниматься по ступенькам, не заметив, наступил прямо на плевок.
- Спокойной ночи, - хором пожелали мы ведьме, но она ничего не
ответила.
Мне было страшно. Я лежал в душной темноте между папой и мамой,
уставившись в чердачное окошко, откуда едва сочился мутный свет. Пугало
множество незнакомых и странных предметов, о существовании которых я
догадывался, хотя и не мог как следует их разглядеть в ночном мраке, - на
меня наводили ужас платяной шкаф и умывальник, и еще что-то белое не то
висело, не то стояло между ними.
Я смертельно боялся спавшего по соседству Вилли, которого я, правда,
еще не видел, но мне достаточно было знакомства с его бабкой, настоящей
ведьмой. Я не представлял себе, где такие ведьмы спят. Но она, несомненно,
где-то здесь, в этом кошмарном, чужом, мрачном доме. И оттого, что меня
душил страх, я никак не мог уснуть. А может быть, страшно было просто
потому, что мы оказались далеко от дома и с каждым днем удалялись от него
все дальше и дальше, подобно разматывающейся катушке ниток. Как только
катушка размотается до конца, нитка от натяжения лопнет, и нам уже никогда
не вернуться домой. Меня нисколько не волновало то, чего я по-настоящему
должен был страшиться, - война. Она была для меня необычайным приключением,
чем-то вроде занимательного фильма. Правда, по дороге я видел изуродованные
тела убитых, разбомбленные дома и обугленные остовы машин - настоящий
кошмар, - но я был уверен, что ничего подобного не может произойти ни со
мной, ни с моими родителями, мы находимся как бы за пределами всего этого -
посторонние свидетели того, что именуется смертью и разрушением.
Мне прежде нередко приходилось слышать, что война - кара господня,
предупреждение грешникам и безбожникам, и это, наверное, правда, но только к
нам-то это уж никак не относилось, потому что мы не были ни грешниками, ни
безбожниками. А значит, и войны нам нечего бояться.
Я прислушивался к звукам, доносившимся с улицы: цоканью лошадиных