"Вард Рейслинк. Ладан и слезы " - читать интересную книгу автора

я против блох ничего не имел, к тому же они меня и нисколечко не кусали.
Наступила тишина, и я, должно быть, начал уже засыпать: голова
отяжелела и темнота сгустилась... светился лишь крохотный огонек - тлеющий
фитиль задутой свечи. И вдруг папа, вскочив с постели, бросился через всю
комнату к окну. Я вздрогнул и открыл глаза.
- Лежи спокойно, малыш, ничего особенного, - сказала мама. Но голос у
нее был такой, что я понял: случилось как раз что-то особенное.
- Папа! - крикнул я.
- Тише, - отозвался он, - тише, говорю тебе. Папа влез на стул и
выглянул в чердачное окошко.
Странные световые полосы скользили в квадрате окна, сливаясь в
светящийся нимб над папиной головой. Я лежал на кровати и, напряженно
вытянувшись, слушал. И наконец понял, что происходит. Я узнал гул
приближающихся самолетов. И, вслушиваясь в эти знакомые звуки, постепенно
успокоился. Внизу, на дороге, все стихло. Стоя на стуле перед окном, папа
рассуждал вслух:
- Вот уж не думал, что они сюда доберутся. А ведь расстояние приличное,
вдоль всей французской границы пришлось, наверное, пролететь. - И после
небольшой паузы добавил: - В жизни не видел столько прожекторов.
Я хотел перелезть через кровать, чтобы поглядеть на прожекторы, но мама
удержала меня за руку.
- Лежи, Валдо, останься со мной.
Она попросила так ласково, с такой нежной настойчивостью, что я не мог
ослушаться и остался с нею, правда немного огорченный, но без всякого
сопротивления: я понял: мама тоже боится, потому и цепляется за меня. В
первую ночь нашего бегства, то есть вчера, когда рядом загрохотали зенитки,
она придвинулась ко мне поближе и сказала:
- Хорошо хоть мы сейчас все вместе. Вот и теперь мы тоже все вместе.
Впрочем, ничего особенного и в самом деле не произошло. Папа оказался
прав: гул самолетов не только не усиливался, а, напротив, стал удаляться. Но
теперь мы услышали грохот проезжавших мимо орудий - словно тяжелые
мельничные жернова, они прогромыхали по улице. А потом и этот шум затих,
как-то сразу оборвался.
Мама, по-прежнему крепко держа мою руку, уговаривала меня спать:
никакая опасность нам больше не грозит и папа постоянно на страже. Я стал
думать о ладане, о блохах, о ведьме и ее внуке Вилли, который спит в
соседней комнате. И вдруг словно куда-то провалился, будто скользнул в
темную щель, в открытый канализационный люк на мостовой. И мамина рука уже
не могла меня удержать.


* * *

Я проснулся оттого, что в комнате горел свет - слабое мутно-желтое
мерцание газовой коптилки. Мне казалось, что все это я вижу во сне. Мама и
папа сидели слева и справа от меня на кровати, выпрямившись, смертельно
бледные, с испуганными глазами.
- Мам... - робко позвал я.
Она молчала. И неотступно глядела на дверь. Я обратился к папе, но и он
не взглянул в мою сторону, а смотрел куда-то поверх меня - на дверь, так же