"Александр Рекемчук. Мальчики" - читать интересную книгу автора

козу-дерезу... Эх, люди-люди!
За железными прутьями бегал от стенки к стенке пасмурный волк. Потом,
намаявшись беготней, лег, положил голову на лапы.
- Как собака, - сказал я.
- А он и есть собака, - сказал Николай Иванович. - Это враки, что они
злые, они совсем не злые. И на людей они никогда первыми не нападают. На
них люди сами нападают, для денег, потому что за убитых волков много денег
платят. Так ведь и за собак платят - этим, которые их по улицам
вылавливают.
- Меня собака спасла, - сказал я.
- Как спасла?
Я объяснил ему вкратце, как меня спасла собака.
И пока рассказывал, пристально смотрел на него: верит ли? Не думает ли,
что я все это выдумал?
Но Николай Иванович выслушал меня внимательно и сочувственно и, как я
понял, нисколько не усомнился в правдивости этой истории. Головою кивнул.
Вообще я заметил, что сейчас, здесь, в зоопарке, у этих клеток с
диковинными и простыми зверями, он, Николай Иванович, уже мало походил на
того нахального и безжалостного дылду, которого я встретил в общежитии:
который съел мои конфеты и налил воды за шиворот маленькому Маратику. Я
предположил даже, что если собраться с духом, то окажется вполне возможным
невзначай обратиться к нему не по имени-отчеству, а просто так: Коля.
- Пошли к обезьянам, - сказал Коля.
Мы пошли к обезьянам.
У обезьянника творилось что-то невообразимое. Толпа осаждала павильон.
Взрослые лезли друг дружке на голову. А дети старались протискаться у них
меж ног.
Коля Бирюков, разбежавшись и пригнув голову, врезался в толпу. Я следом.
Мы пробились. Однако тотчас же нас оттеснили в разные стороны, разъединили,
и я потерял своего спутника из виду.
Зато теперь я был у самой железной сетки.
Там, за этой сеткой, выдрючивались обезьяны.
Они висели на хвостах, раскачивались на качелях, гонялись одна за
другой. Миловались и ссорились. Почесывали животы, почесывали затылки,
будто соображая, что бы еще такое учудить. Одна довольно пожилая обезьяна
держала на коленях крохотного обезьяненка, придирчиво разглядывала его
шерстку, вылавливала блох и казнила их. А другая мамаша поймала
расшалившегося детеныша и как следует его отшлепала.
Публика подыхала от смеха.
Я тоже хохотал взахлеб.
Не знаю, может быть, все, что выделывали сейчас эти обезьяны, было их
обычной обезьяньей жизнью. Но мне показалось, что обезьяны и нарочно
стараются позабавить, распотешить публику. Как будто им даже очень приятно,
что вот столько народу собралось именно у этого павильона - ни у одной
клетки в зоопарке не бывает такой толпы; что тут и ноги отдавливают и
пуговицы теряют, а все равно хохочут, до слез хохочут.
Я не меньше часа проторчал подле обезьян. И еще бы с удовольствием
простоял часок.
Но я обеспокоился тем, что со мной рядом уже давно нет Коли Бирюкова. Я
подумал, что, может быть, Коле не так любопытно, как мне, смотреть на этих