"Александр Рекемчук. Мальчики" - читать интересную книгу автора

А мужской - нет, юношеский голос - ответил:

То-о не соловей...

Это были Ромео и Джульетта.
Она, Джульетта, уверяла своего дружка, своего возлюбленного, что еще не
утро, что еще далеко до утра, что это всего лишь соловей, ночной певун,
сыплет трели в саду, на гранатном дереве... Нет, еще не утро. Еще не час
прощаться.
Но Ромео лучше своей подружки различал птичьи голоса. Он слышал, что это
не соловей, а жаворонок. И если жаворонок - то, значит, уже утро. Свиданию
конец. Пора расставаться. Иначе ему, Ромео, не сносить головы.
Это был Чайковский. Дуэт Ромео и Джульетты. Не из оперы, а просто так,
сам по себе дуэт, Я хорошо знал этот дуэт. Я его много раз слышал по радио.
И, кроме упоения музыкой, восхищался еще и другим: тем, что Чайковский взял
из всей этой знаменитой истории лишь одну сцену - свидание. И даже не
свидание, а расставание. Признаюсь откровенно: я еще не успел прочесть
самой книжки "Ромео и Джульетта". Сто раз собирался, но так и не прочел. Но
я в общих чертах знал, какое там содержание. Про Монтекки, про Капулетти. И
про то, что там под конец все друг дружку перережут, поотравляют -
известное дело, Шекспир...
И я испытывал чувство благодарности к Петру Ильичу Чайковскому за то,
что он оставил в стороне все эти огорчительные события, а взял самое
главное и самое прекрасное - любовь. Любовь Ромео и Джульетты.
Вот сейчас они вроде бы поменяются ролями. Уже сама Джульетта,
убедившись, что настало утро, что и впрямь это не соловей, а жаворонок,
станет умолять Ромео уйти поскорее. И тут уж он будет обманывать ее,
уверять: нет, то соловей...

О миг блаженный.
Остановись.
А ты, ночь любви, скрой
И приюти под сень твою...

Два голоса. Они неразделимы. В созвучии. В мольбе.
Мне очень нравится голос Танечки. Прелестный голос. Однако для меня
важнее другой голос - голос Ромео, голос Лемешева. Вот он. Я жадно ловлю
его интонации, его движения. И обмираю от каждой ноты. Потому что это
несказанное чудо - лемешевский голос, чудо из чудес.
И это уже прощание...
Они прощаются, Ромео и Джульетта.

Прости,
Прости-и...

Все.
Яков Насонович снимает наушники и отваливается к спинке стула. Отирает
пот с лысины. Вид у него такой усталый, будто бы только что сам он и
дирижировал оркестром, и играл на всех без исключения инструментах, и пел