"Александр Рекемчук. Мальчики" - читать интересную книгу автора

одной репетиции хватило, а товарищу Лемешеву - четырех мало...
Просто злится, небось, что не дали пообедать. Так я еще тоже не обедал.


- Как убежал?
Убежал. Колька Бирюков.
- Как?
- Убежал - и вс╦.
Эта ошарашивающая новость уже была известна всем, когда я вернулся из
Дома звукозаписи. Всем, кроме меня.
В общежитии ребята сгрудились у кровати, точно такой же, как и еще
добрая сотня в этой огромной комнате. У койки, на которой до сего дня спал
Николай Иванович Бирюков. Подле койки была тумбочка, и кто-то догадался
туда заглянуть, раскрыл дверцу да так и оставил ее распахнутой, для
наглядности: тумбочка была пуста...
Среди бела дня исчез Колька Бирюков.
- А Владимир Константинович знает?
- Знает. Он приходил сюда. И в милицию уже звонил, чтоб искали.
Все были заметно встревожены и подавлены неожиданным происшествием.
Однако я сразу почувствовал и нечто другое: робкое восхищение и даже
зависть. Таинственный, дерзкий побег... Какой же мальчишка не почует в этом
соблазна?
- Интересно, куда он? - расширив глаза, спросил Маратик Алиев. -
Может быть, на Кавказ? В горы?
- На кой черт ему твой Кавказ? - Витюха Титаренко презрительно
сплюнул. - Скажи еще - на курорт... Я вот думаю, что он будет в Конго
пробиваться. К Лумумбе. Воевать против белых.
- Так ведь он, Колька, сам белый!
- Что?.. - возмутился Витюха. - Он не белый, а красный. Понимаете?
Тут не от кожи зависит...
Мы все замолкли, потрясенные этой догадкой Витюхи.
- Не пробьется, - покачал головой Гошка Вяземский, который, узнав о
происшествии, тоже явился в общежитие, хотя сам-то он был приходящий. - На
границе поймают. Там всех ловят. А вообще ему и до границы не добраться:
как же он поедет без денег?..
Я закусил губу.
Только сейчас я все понял. В совершенно другом и новом свете предстало
вдруг предо мной наше с Колькой недавнее посещение Птичьего рынка.
"Давай-ка, Прохоров, закатимся..." "Учиться?.. А зачем?" "Мне не нравится,
когда маленьких пацанов обманывают..." Да, все это он говорил тогда. Но еще
чего-то недоговаривал. И смотрел на меня с насмешливым сожалением, сверху
вниз, как на младенца... Значит, он уже тогда собирался убежать? А может
быть, он хотел, чтобы я убежал вместе с ним, подсказывал мне это, только
прямо не решился сказать? Да, конечно... Вот зачем он показывал мне собак.
Он ведь знал, что меня спасла собака, что я мечтаю заиметь пса. И подходил
к тому парню, приценялся к его овчарке, "Думаешь, я купить не могу? А вот и
могу". И показал мне толстую пачку денег... Вот оно что!
Я незаметно потянул Гошку Вяземского за рукав, чуть скосил глаза:
выйдем, мол, туда, в коридор.
Мы вышли.