"Александр Рекемчук. Кавалеры меняют дам" - читать интересную книгу автора

пресловутую полку.
Но с этими крайними решениями, слава богу, никто не спешил.
Автор сценария Юрий Маркович Нагибин в те дни на "Мосфильме" не
появлялся. Он был подавлен злоключениями с фильмом, да и другие, сугубо
личные проблемы, вынуждали его сидеть безвылазно на даче, в Красной Пахре,
подобно раненному зверю в берлоге.
Режиссер Алексей Салтыков метался по Москве, по министерствам и
комитетам, по редакциям газет, выуживая слухи.
Было известно, что копию "Председателя" отправили в Пицунду, где
проводил свой отпуск Хрущев.
И, честно говоря, именно это обстоятельство более всего тревожило меня:
ведь я уже знал из собственного опыта, что случается в дни курортных
отдохновений Никиты Сергеевича.
Знали на "Мосфильме" и о том, что в отсутствие Хрущева члены Президиума
и секретари ЦК - Суслов, Брежнев, Косыгин, Козлов, Шелепин, - не раз
съезжались на Воробьевку, в просмотровый зал Дома приемов, смотрели
двухсерийную ленту "Председатель" и, молча, разъезжались. Никто не
осмеливался брать на себя решение, никто не хотел рисковать головой. Все
панически боялись крутого в словах и действиях, взбалмошного,
непредсказуемого, брутально некультурного вождя.
Кроме того, преждевременная схватка мнений по частному поводу могла
обнажить иные, более решительные планы кремлевской верхушки...
Таким образом все - абсолютно все! - зависело от просмотра в Пицунде.
Нас бил нервный колотун в ожидании вестей, которые должны были прийти
буквально с часу на час.
В середине дня дверь моего кабинета распахнулась рывком, вошел Алексей
Салтыков - еще совсем молодой, только что стукнуло тридцать, невысокого
роста, пухлый, белолицый, чернокудрый, с узкими и колкими глазами
обрусевшего Батыя. Я бросился навстречу.
- Ну, что Хрущев?
- Какой Хрущев?
- Как это - какой? Ну, Никита Сергеевич.
- Какой Никита Сергеевич?
Я испугался, предположив, что от нервотрепки последних недель режиссер
чуть покачнулся в разуме.
Сказал как можно спокойней, увещевая:
- Алеша, не волнуйся. Присядь. Отдышись. Он сел, я напротив, и теперь
наши глаза были уставлены встречно.
- Смотрел Никита картину?
- Какой Никита?
Совсем повредился в уме парень. Вот беда.
- Никиту сняли! - жестко сказал Алексей Салтыков.
- Какого... Никиту?
Теперь мы с ним поменялись ролями.
- Хрущева сняли, на пленуме ЦК. Два часа назад.
- А кто... вместо него? - пролепетал я.
- Брежнев с Косыгиным.
Только теперь я осознал, что являюсь обладателем экстренной и
конфиденциальной информации, которую обязан немедленно довести до сведения
своего начальства.