"Эрнест Ренан. Жизнь Иисуса" - читать интересную книгу автора

никакого звания из числа тех, которые в глазах толпы дают права на
ученость[174]. Но было бы большой ошибкой думать, что Иисус был
невеждой в том смысле, как мы понимаем это слово. У нас школьное воспитание
проводит черту, резко отличающую в отношении личной ценности тех, кто
получил его, от тех, кто им не воспользовался. Не так было на Востоке, и
вообще в доброе старое время. То состояние грубости, в котором у нас, в силу
нашей изолированной и чисто индивидуальной жизни, остается человек, не
прошедший школу, неизвестно в обществе, где нравственная культура и, в
особенности, общий дух времени взаимно передаются благодаря постоянному
соприкосновению людей между собой. Араб, не имевший никакого учителя, тем не
менее часто бывает весьма развитым, ибо его шатер представляет собой в
некотором роде открытую всегда и для всех академию, где из встреч людей
хорошо воспитанных рождается великое умственное и даже литературное
движение. Деликатность в обращении и тонкий ум на Востоке не имеют ничего
общего с тем, что у нас называют воспитанием. Здесь, как раз наоборот,
педантами и неблаговоспитанными людьми считают именно ученых. В этом
социальном строе невежество, у нас осуждающее человека занимать низшую
ступень в обществе, является принадлежностью великого и вполне оригинального
деятеля.[ ]

Мало вероятно, чтобы Иисус знал греческий язык, который вообще был
слабо распространен в Иудее вне правящих классов и вне городов, населенных
язычниками, как Кесария[175]. Родным языком Иисуса был сирийский,
смешанный с еврейским, наречие, на котором тогда говорила
Палестина[176]. Тем более нет оснований предполагать, чтобы он
имел какое-нибудь понятие о греческой культуре. Эта культура была изгнана
палестинскими учителями, предававшими одинаково проклятию и "того, кто
выкармливал свиней, и того, кто обучал своего сына греческой
науке"[177]. Во всяком случае, она не проникала в такие мелкие
городки, как Назарет. Правда, невзирая на проклятия учителей, некоторые
евреи уже успели познакомиться с эллинской культурой. Не говоря уже об
иудейской школе Египта, попытки слить эллинизм с иудаизмом происходили в
течение почти двухсот лет; один еврей, по имени Николай из Дамаска, считался
в это время наиболее выдающимся, наиболее образованным, наиболее уважаемым
человеком своего века. Вскоре после этого Иосиф должен был дать другой
пример вполне эллинизировавшегося еврея. Но Николай был евреем только по
крови; Иосиф заявляет, что он исключение среди своих
соотечественников[178], и вся схизматическая школа Египта до
такой степени отрешилась от Иерусалима, что о ней не сохранилось никакого
воспоминания ни в Талмуде, ни в иудейском предании. Несомненно, что в
Иерусалиме очень мало изучали греческий язык, что на греческие науки здесь
смотрели как на нечто опасное и даже рабское, что их объявляли годными самое
большее для женщин в качестве украшения[179]. Единственно
изучение Закона считалось занятием и либеральным, и достойным серьезного
человека[180]. Один ученый раввин ответил так на вопрос, в какое
время дня всего приличнее преподавать детям "греческую мудрость": "Не днем и
не ночью, ибо сказано о Законе: изучай его день и ночь"[181].

Итак, до Иисуса не дошел ни прямо, ни косвенно ни один элемент
эллинской науки. Он не знал ничего, кроме иудаизма; ум его сохранил ту