"Жюль Ренар. Три рассказа (Онорина; Ключ; Как господин Сюд застрелил дуб)" - читать интересную книгу автора

- Ну, ну, так не играют, - сказал г-н Сюд. -- Я с собой мостков не
ношу. Эти шельмы определенно не принимают боя и только дразнят меня!
Он представил себе, будто спрятался в брюхе деревянной коровы.
Доверчивые куропатки подходят ближе. Тут высовывается невидимая рука и
подбирает их одну за другой. Он крикнул им колко:
- Прощайте, почтеннейшие!
И, чувствуя себя отмщенным, не в силах сердиться, он больше не жалел о
них и радовался, что ему удалось избежать жестокого дела. Он не спеша шел по
полям, освежавшим прохладой его ляжки, и даже иногда приседал, чтобы окунуть
в траву и зад. Он поглаживал свою прекрасную седую бороду, а шнурок от
пенсне узенькой вилочкой вырисовывался на пластроне его рубашки.
- Неужто я так и вернусь с носом?
К счастью, жаворонки заливались вовсю. Был бы у него вместо ружья сачок
для бабочек!
Жаворонки сначала нерешительно вились в воздухе, потом, пуская трели,
медленно поднялись вверх, вероятно высматривая оттуда приманивавшие их
зеркальца. Г-н Сюд отметил, что все они поднимались прямо к солнцу, вверх по
его лучам, словно висели на золотых нитях, которые кто-то сматывал в клубок.
Иные, наверное, попадали в самое пламя и гибли там, изжаривались, и г-н Сюд
до боли в затылке, разинув рот, следил помутившимся взором, не свалятся ли
они вниз.
- А все-таки придется мне по ним стрелять!
Стрелять навскидку -- больно уж ненадежно. Он предпочел бы наметить
себе одну какую-нибудь птичку и подстеречь, когда та сядет и притаится между
теми двумя кротовыми горками. Он подкрался бы к ней с ружьем наготове и
целился бы пониже, чтобы не разнести ее вдребезги. У оглушенной птички
только и хватит силы, что влететь прямо в пасть к Пираму. Но жаворонки были
совсем как земля. Напрасно г-н Сюд старался разглядеть их серенькое,
незаметное, неотличимое от почвы оперение. Он топтался на месте и крутился
без толку, словно человек, обронивший монетку.
Он присел ненадолго, чтобы перевести дух и подтянуть шнурки на гетрах и
бесчисленные тесемочки своего охотничьего костюма. Розовые пятна, которые
бывают на лице у людей, любящих вкусно покушать, слились у него в одно. Он
утер пот, погляделся в крохотное зеркальце и самодовольно улыбнулся сам себе
в полной уверенности, что в конце-то концов он набьет дичи.
- Не может быть, чтобы мне не пришлось разрядить ружье!
Он приложился, с трудом поймал мушку и в заключение еще раз изучил
инкрустированное ложе и насечку, такую богатую, что она как бы ручалась за
меткость охотника.
- Да, это у меня настоящее произведение искусства; не ружье, а
игрушечка, хотя и бьет точно. Впрочем, в порядке ли оно? Я видывал, как их
разрывало.
Большие камни понравились ему своей неподвижностью. Однако они были
чересчур мертвые, а вот в дереве ведь все-таки ходят соки, почти кровь. Он
выбрал себе один дуб -- суровый, крепкий, коренастый, одиноко стоявший
посреди поля, ночью такого, пожалуй, испугаешься. Кора, как старый рукав на
локте, прохудилась там и сям, где ее протерли загривки распаленных страстью
лошадей. Вокруг ствола почва была вытоптана, выглажена копытами, и хотя то
были всего-навсего деревенские лошаденки, там и трава не росла.
Г-н Сюд стал высчитывать расстояние -- ведь дробинки могут пролететь