"Джон Рэтклиф. Роковой бриллиант дома Романовых (Курьер царицы) " - читать интересную книгу автора

спешит, в то время как уже слышится шум погони сквозь вторую дверь... Видит
перед собой оклеенную обоями дверь, открывает ее... Выглядывает в ночь...
запирает за собой дверь... и задерживает дыхание.
Толпа, толкаясь и переругиваясь друг с другом, врывается в
гардеробную... Не находит беглеца, отодвигает в сторону занавес,
прикрывающий выход в другую сторону... И с яростными возгласами прекращает
преследование...
Толпа начинает рассеиваться, они берут с собою на память ни к чему не
нужные вещи и на прощание рвут на куски занавес. Ругань и грубые шутки
замирают вдали.
Бренкен, одолеваемый усталостью и отвращением, упал на пол. Теперь он
снова медленно поднимается. Глубокий вздох... Он прислоняет голову к стене.
На этот раз смерть совсем близко прошла мимо него! И какая смерть!
Он здесь не находит покоя. Он должен идти дальше куда-нибудь и тогда он
может попытаться проникнуть на маскарад, прежде чем Лу де Ли покинет
Петроград... Тогда будет потерян всякий след голубого Могола.
Бренкен больше не думает о Насте. Доля воспоминаний в нем уже потухла.
Он с трудом думает только об одном: о голубом Моголе.
Кругом все еще темно - он поднимает какой-то занавес и кричит, кричит
диким голосом, как безумный... Он падает на колени.
Перед ним стоит человек с высоко поднятым топором. Молча ухмыляется ему
прямо в лицо, собираясь ударить... Но, сделав над собой последнее судорожное
усилие, Бренкен сразу выпрямляется и с размаху ударяет по желтому
ухмыляющемуся лицу.
Лицо разлетается на куски. Неизвестный падает на пол и разбивается на
комья - в самом деле - на комья, отвратительные комья. Этого не выдумаешь!
Бренкена охватывает жар, побеждающий его ужас.
"Проклятие, голова... моя бедная голова... Я так долго не спал! И еще
удар прикладом! Все, что я здесь вижу, - нечистая сила... лихорадка. Не
разлетается же человек, в самом деле, на куски. Топор!" Бренкен хватает
топор - по крайней мере оружие, - думает он, - топор кажется ему легче
перышка. Он поднимает голову и вдруг замечает очертания новых фигур. Как бы
подстерегая кого-нибудь, стоят они без движения, не трогаются с места,
беззвучно ожидают момента броситься на него. Тогда Бренкен с отчаянием
самоубийцы бросается на все сонмище привидений и учиняет кровопролитие.
Ужаснейший бред - люди падают под его ударами, как мухи, и никто не кричит.
"Бесовский шабаш! Это привидения! Да, да, я окружен привидениями!" И снова
жалкий страх закрадывается в его мозг. Но он продолжает избивать их, хочет
оставаться человеком до конца, хотя от лихорадки у него готов выскочить
язык. Теперь он склоняется к своим жертвам и ощупывает их. Бледный, как мел,
он подымается и оглядывается.
А вот и новые фигуры! Они стоят нескончаемыми рядами. Целые легионы
молчаливых людей с отвратительными желтыми лицами.
Он находится в паноптикуме.
Он вспоминает. В тот раз, когда он вместе с Настей был в кабаре, они
проходили мимо двери, на которой висела дощечка с надписью: "Вход
воспрещается. Паноптикум".
- Ай! - воскликнула тогда Настя, прижавшись к нему: - Вольдемар,
представь себе только, что будет, если человеку, случайно забредшему туда,
придется провести всю ночь среди восковых фигур!