"Джон Рэтклиф. Роковой бриллиант дома Романовых (Курьер царицы) " - читать интересную книгу автора

- Братишка, гражданин, товарищ! черт тебя побери, кто бы ты ни был,
помоги! Воздуху, открой мне ворот, я задыхаюсь!
На нарах валялся человек лет тридцати. Его глаза дико блуждали.
Скромная одежда была изорвана в клочья, и сквозь нее проглядывало
изможденное тело. Дыхание со свистом вырывалось из его груди.
Бренкен, которого только что втолкнули в камеру, пытливо и внимательно
посмотрел на своего товарища по камере. Может быть, это шпик? Может быть,
его поместили в качестве "наседки" для подслушивания? Или же он играл
комедию? Но, подойдя ближе, Бренкен увидел, что этот человек обречен на
смерть. Его лицо со следами былой привлекательности было ужасно искажено.
Рот был открыт, и на посиневших губах выступали пузыри.
Бренкен сделал попытку облегчить бедняге агонию. Он расстегнул ему
ворот и начал массировать область сердца. Несчастный облегченно вздохнул.
- Merci, - сказал он. Его стеклянные глаза неподвижно уставились на
милосердного самаритянина. Он сделал попытку собраться с мыслями.
- Вся тюрьма, - прохрипел он, - переполнена. Врача нету. Все
возвращенцы из Сибири... здесь задерживаются. Братец... mon Dieu, все
кончено! Fini... - Последовало непечатное проклятие. - Эти собаки...
шакалы... Сулковский... так точно, князь... Нашел кое-что... Ну... все
кончено... становишься старым... Женщина... братец... Женщина ненасытна, как
волк... Женщина жестока... как тигр... Выматывают твою бедную душу... и
тогда... издыхай. Лу... да, и я знаю... я хочу свою долю, Лу... вообще...
все чепуха...
Он неожиданно поднялся на нарах и снова неподвижно посмотрел на
Бренкена. На его постаревшем лице мелькнуло сознание.
- Офицер?
Бренкен молча кивнул головой.
Умирающий рассмеялся жутким смехом.
- Хе, хе-хе... офицер... - Он сделал движение рукой, как бы показывая,
как перерезают горло. - Все пропали, братец... И тогда, скажи сам... такой
камень невозможно... миллионы, да. Кто заплатит миллионы за камень? Глупости
говорю я. Только женщина в состоянии. Ах, братец! Я умираю...
Он снова упал. Бренкен со все возрастающим возбуждением прислушивался к
его полубезумным словам.
О чем говорил этот человек?
Он снова принялся массировать сердце умирающего, который снова на
несколько минут пришел в себя.
- Вы уже давно больны? - спросил он.
- Non! Был здоров, как бык, до вчерашнего дня. Никогда не был malade,
monsieur! Jamais! Ехал с князем... в автомобиле... никакого представления о
плане Лу. Это был план Лу... Может быть, и нет... Не знаю... Женщины,
батюшка, похожи на гиен. Что же сделал Сулковский... Батюшка... Oh, mon
Dieu!.. Привязал меня к своему автомобилю, велел мне лежать позади
автомобиля... часы... целые часы... все больше... долго... бесконечно...
день и ночь... я упал... Смерть... убийство. Fini. Оставь меня лежать
спокойно!
Рот Бренкена вытянулся в одну узкую, резко очерченную линию.
- Князь Сулковский привязал тебя к своему автомобилю?
- Oui, monsieur! - Умирающий послал ему последний привет потухшими
глазами, лежа, вытянувшись во весь рост.