"Герберт Розендорфер. Кадон, бывший бог " - читать интересную книгу автора

небытии.

Сравнение с готическим собором хромает, как все сравнения, но лучшего
не найти. Готический собор голубого цвета. Хотя этот голубой на самом деле
белый, а белый цвет здесь похож на стекло. Собор, выстроенный обезумевшим
архитектором. Все эти формы - и столбы, и колонны, и шпили, и своды, и
крестовины - он налепил как попало, сплющил, согнул, вывернул и перемешал
друг с другом, не ради гармонии, а чтобы только заполнить пространство.
Время от времени вдалеке мелькает серый (благородный, зернисто-серый
цвет), а в стеклянных глубинах виднеются черные сгустки. Разверстая
голубоватая пасть, ледяные трубы, каждый звук множится эхом, в том числе и
рулады тромбонаря. Прошу прощения за этот невольный каламбур, но его вопли и
впрямь кажутся звуками ледяных тромбонов, когда возвращаются оттуда, где
белые сталактиты толщиной с бревно отражаются, точно великанские арфы, в
синих сказочных окнах - в озере, образующем пол собора, они отражаются тоже.
Жан-Поль где-то пишет, что Зульцер говорит, что все, претендующее на
вечность, должно быть однотонным. Здесь все однотонное, голубое, хоть эта
голубизна бывает и синей, и белой, а белизна прозрачной, как стекло, а
стекло иногда выглядит зернисто-серым. Белая синева.
Тут все голубое. Голубой даже воздух. И мы стали голубыми - не в том
смысле, конечно, как гномуправ, когда нашел ящик пива.*
______________
* В немецком языке слово "голубой" (blau) иносказательно означает
всего лишь "пьяный".

- Но ведь у гномуправа... - снова заныл тромбонарь, хотя с тех пор, как
барон ударил его по голове, зубы у него больше не болели. От удара,
рассказывал Придудек позднее, зубная боль "свилась обратно в клубок",
оставив после себя ощущение небольшой черной дыры, длившееся, впрочем,
недолго. - У гномуправа тоже был швейцарский армейский нож, иначе он не смог
бы открывать свои бутылки. Он-то свой нож... А вот вы...
- Гномуправ - это гномуправ, а барон фон Харков цу Штуббен унд
Камантиц - это барон фон Харков цу Штуббен унд Камантиц, - веско ответил
барон.

Мир полон дурацких каламбуров. Что же мне, теперь совсем не употреблять
слово "голубой"?
Мы выглядим так, будто сделаны из голубого стекла.
- Нам надо быть осторожнее, чтобы не разбиться, - предупредил барон фон
Харков.
Сам барон выглядит, как Синяя Борода. Или Голубая Борода - ну неужели
нельзя обойтись без того, чтобы слово "голубой" вызывало неуместные и по
большей части глупые ассоциации? Лицо у фон Харкова тоже стало голубым, а
синяя борода была длиной (приблизительно) уже сантиметров тридцать, когда
Фортунат Придудек, тромбонарь из Мудабурга, оступился и разбился на куски.
Мы торжественно выбросили эти куски в озеро.

Я - бог Кадон. Хотя, конечно, никакой я не бог. Я лишь говорю так,
пусть даже у меня для этого есть одна причина, но вам я ее не скажу.
Не был я и свидетелем Большого взрыва, или так называемого Большого