"Герберт Розендорфер. Кадон, бывший бог " - читать интересную книгу автора

увидел улетающее от меня нагое блаженство, я думаю лишь о Лорне Финферли.
Дано ли Матильде быть такой же прекрасной, как Лорна? Ах, если бы она
вернулась, если бы ее принесло ветром назад из пустынь масляно-чавкающего
моря, и, роняя с великолепных грудей капли воды, она приземлилась бы рядом
со мной. О Лорна Финферли, мне так и не удалось обменяться с тобой ни единым
словом, и все же ты была и есть мое черное солнце. Вечное блаженство, вечная
Милферли! О, я знаю, что ты и есть она, моя богиня. Пардон, прошу прощения,
тут кто-то появился, или это мне кажется? Нет, увы, не кажется, у меня и в
самом деле гость. Длинноволосый. Вода в море краснеет. Что это, кровь? В
небесной крови барахтается блаженная пара, мужчина и женщина. Но выплывает
из нее только один. Вот и море все до горизонта покраснело, и камень острова
стал выглядеть кровоточащей плотью...
- Насчет кровоточащей плоти, уважаемый гость, - сказал я, - не могу
ничего обещать, но эта скала, которую вы принимаете за Св. Гефиону,
съедобна, хотя и не вкусна, то есть вкуса у нее нет почти никакого, однако
несмотря на, или, возможно, именно поэтому она чрезвычайно питательна, хотя
насчет питательности я тоже должен вас предостеречь, потому что барон фон
Харков, личную статую которого вы можете увидеть вон там, от этой самой
питательности и помер.
- А-а, Харков родич мне, хотя и дальний, - отозвался выплывший мужчина,
капая на землю кровью. - Боги! Леда, унывая, в грусти вопиет своей: Ах!
Красавица какая в мирной есть долине сей. Что, от жалкой Леды кроясь,
разлучает?...
- А кто такая Леда, если позволите спросить?
- О! - выдохнул он и залился слезами. - Если будете про нее писать, то,
пожалуйста, через два "е": Лееда, - попросил он меня, вздыхая. ("Вопиеет"
тоже писать с двумя "е"? - Спасибо, не надо.) И опять залился слезами.
Его слезы, красные, как морская вода, пачкали острые, кристаллические
края моих льдин. Непорядок. О Гефиона, богиня из рода асов, помоги мне
прибраться у нас в доме...

* * *

Он и вправду понимал в горном деле, так что со стальным кубом Кавэ мы
разобрались. Весною сладость прилетела / Лоно земли приподнялось / Когда же
осень подоспела/Дитя златое родилось. Нет, это тоже не мое сочинение и уж во
всяком случае не богини Гефионы. Да и барон фон Харков тут ни при чем;
тромбонаря Придудека из Мудабурга, конечно, можно было бы заподозрить в
подобной каверзе, однако и он этого стихотворения не сочинял. Он-то уж точно
не виноват. "Весною сладость прилетела": ладно, весной все бывает, а
сладостъ, это, наверное, как у маркизы фон О., которая так и не проснулась,
когда... Ну да.
О Лорна, о Лорна Финферли! Ты мое нагое счастье, мое синее солнце
(кажется, раньше я написал "черное солнце"? Но это тоже правда, черное ли,
синее, главное - нагое), и ты-то бы уж точно проснулась, ты бы просто не
смогла спать, когдая...
Но мне так и не довелось обменяться с г-жой Лорной Финферли хотя бы
парой слов в течение всего нашего так резко оборвавшегося круиза, мы так и
остались на "вы", даже когда я в первый и последний раз увидел эти нежные
золотистые ягодицы, лишенные нахальным ураганом каких бы то ни было