"Герберт Розендорфер. Великие перемены " - читать интересную книгу автора

листков, похожих на наши дацзыбао, но они не наклеиваются, а предлагаются в
раскрытом или сложенном виде. В них очень много картинок, и когда их
читаешь, то пачкаешь пальцы.
Таким образом, все знают все обо всех и обо всем. И о (сегодняшнем)
Срединном царстве тоже. Тут следует сделать несколько предварительных
замечаний. Несколько лет назад - я имею в виду: несколько лет назад в нашем
родном времени, - как ты, вероятно, помнишь - я, пребывая еще в милости
Императорского Солнечного Величия и владея своим состоянием, устроил в честь
избрания старейшего поэта, "Цветка желтой лилии", достойнейшего человека,
которого я, как ты знаешь, особенно почитал, званый обед и по окончании
торжества велел запустить фейерверк, который обычно, как мне было известно,
приводил почтеннейшего в восторг.
После фейерверка мы прошли в сад, и я заметил, как только что
чествовавшийся, принятый (к сожалению) в поэтическую гильдию мастер,
выбравший для себя академическое звание "Тысяча бабочек опускается на
олеандровое дерево" (что уже само по себе указывало на его дурость),
заговорил с мастером фейерверка, собиравшим в это время свою утварь.
- А можно ли, - услышал я вопрос поэта, - вместо огненных шаров
запускать в воздух острые камни?
- Конечно, - сказал фейерверкер. - Вы считаете, что это красивее?
- Нет, - сказал поэт. - Но ведь это возможно.
- Конечно, возможно.
- А почему этого не делают?
- Разве следует делать все, что возможно?
- Можно направить острые камни против врагов.
Фейерверкер короткое время подумал и дал ему примечательный ответ:
- Разве стрелы и копья причиняют недостаточно бед?
Так вот, большеносые, дорогой друг Цзи-гу, делают все, что могут
сделать. От них не скрылась и сила того самого порошка. Его, как нарочно,
несколько столетий назад открыл один монах. Его звали Hei,[33] поэтому
шутовская безделушка называется черный порошок.[34]

* * *

Но большеносые с самого начала стали использовать шутовскую безделушку
не для увеселяющих душу фейерверков, а сразу же для того, чтобы швырять друг
в друга острые камни или железные шары или уже совсем безрадостные вещи. И
поэтому неизбежно должно было случиться, что этот порошок и прочие -
находящиеся у них в большом почете - приборы для стреляния смертоносными
предметами все более совершенствовались и улучшались (я бы сказал:
становились все хуже и хуже) и что в конце концов появились такие приборы,
которые бросались непрерывно, и людей, и зверей, и города, и целые местности
превращали в огненное месиво. Если считать от этого времени, то уже добрых
сто лет назад тут была война (о ней мне в свое время рассказывал господин
Ши-ми), которая длилась тридцать лет и во время которой враждующие партии
были на волосок от полного взаимного уничтожения. Но это ни в какое
сравнение не шло с двумя войнами, потрясшими этот злосчастный мир через
незначительный промежуток времени. Искалеченные состарившиеся жертвы этих
войн до сих пор бродят вокруг.
- Что было причиной этих войн? - спросил я господина Ши-ми.