"Герберт Розендорфер. Великие перемены " - читать интересную книгу автора

провинции несметное количество, в маленьком городе - сотни, в больших -
тысячи. Зачастую в них много этажей, а стены - я проверил это, постучав по
ним - сделаны из чего-то вроде уплотненной бумаги. Удивительно, что эти дома
все же стоят вертикально. Все дома здесь одинакового приличного
светло-серого или желто-коричневого цвета. О том, что в них постоянно пахнет
углем, я, кажется, уже упоминал. Иногда, правда, пахнет чем-то кислым или
каким-то не особенно приятно благоухающим горючим материалом: они называют
его бурый уголь. (Когда садовник сжигает в моем саду гнилую траву, пахнет
так же).
Отдельные жилища в этих домах, приставленные друг к другу или
положенные друг на друга, очень маленькие, низкие и в изобилии заполнены
различными предметами. У госпожи Я-на несметное количество различного цвета
шкафов и сундуков, между ними втиснуты кровати, жесткие стулья, мягкие
стулья, а также масса предметов непонятного назначения, которые заполняют
оставшиеся промежутки. Еще имеются клетка с хомяком и морскими свинками,
предназначенными не для пропитания семьи, как я решил сначала, а для
развлечения детей, а также несколько птиц в одной клетке и большой
четырехугольный стеклянный сосуд с лягушками, которых тоже никто не ел.
Вначале я как-то раз сказал госпоже Я-на:
- По-моему, это непорядок, что твои друзья и родственники, оставившие
тут свое добро, до сих пор его не забрали.
Госпожа Я-на посмотрела на меня с недоумением. Нет, нет, сказала она,
все это принадлежит ей, и через несколько дней сюда доставят маленький
деревянный домик для ее очаровательного малыша. Он так о нем мечтал.
Деревянный домик (размеры приблизительно в пять чи[36] в длину, ширину
и высоту) был поставлен на кровать, где мы с госпожой Я-на спали, по ночам
его убирали на плиту. И вообще его приходилось постоянно перемещать, чтобы
он не мешал нашим потребностям. Я не буду описывать подробности, чтобы не
быть нескромным.
Так как у меня была возможность по разным причинам побывать и в других
жилищах этого дома (тут все дружили друг с другом), то я мог убедиться, что
у всех все то же самое.
Относительно этой возможности между мной и госпожой Я-на возникла
некрасивая ссора. В том же доме жила и другая дама, удивительным образом
тоже с двумя детьми, удивительным образом тоже от двух, как она сказала,
"производителей", у нее были красные волосы, и звалась она На-та. Однажды,
когда я проходил мимо ее двери, госпожа На-та тоже вызвалась постирать мне
белье. На ней было очень тонкое платье, и так как она была изящнее и
обладала не слишком большими ногами, она понравилась мне больше, чем госпожа
Я-на. Но когда госпожа Я-на это учуяла - иного я не могу предположить - она
разбушевалась, как демон, чуть не лопнула от гнева и чуть не вырвала у
госпожи На-та ее красные волосы. С тех пор рыжеволосая как сторожевая собака
следила за каждым моим шагом, и я мог лишь изредка тайком кивать госпоже
На-та.
Однажды мне удалось послать ей розу, и день спустя она сунула мне
записку, в которой говорилось, что она ночью ласкала этой розой свое
обнаженное тело.
Лишь бы госпожа Я-на не нашла эту записку!

Очень скоро, представь себе, я посетил Высокочтимого начальника в