"Семен Резник. Мечников ("Жизнь замечательных людей" #529) " - читать интересную книгу автора

нем из столичных.
...Мечников сказал, что холера может быть побеждена... Мечников сказал,
что возвратного тифа нет уже всей Европе и долг русских врачей - покончить с
ним в России... Мечников поражен состоянием ночлежных домов - этих
распространителей заразы. Мечников... Мечников... Мечников... Сам он
многажды обрисован с ног до головы, разобранна составные части; обернут
ватой словесной шелухи обвешан ярлыками газетных штампов.
Публике "вкусно" поднесены его "легкий серый костюм", "мягкая черная
шляпа", "шагреневые штиблеты с невысокими каблуками", "черные перчатки",
"сюртук сидит безукоризненно, и сам И. И. Мечников держится легко, свободно,
прямо". Оказывается, он "денди по внешнему виду". Впрочем, под другими, не
менее бойкими, перьями его черная шляпа становится "старой", "сюртук" -
"старомодным"; вместо перчаток и шагреневых штиблет на первый план выплывают
очки "в простой металлической оправе", и из денди он превращается в очень
знакомый тип русского, пожалуй, московского профессора, если хотите,
"доктора" и просто в "провинциального земца".
Все отмечают, что борода у него седая, а волосы на голове "кажутся
совершенно черными, и только вблизи них видна заметная седина". Глаза у него
"умные, внимательные, молодые", "без угрюмости и строгости"; и они же
"близорукие, голубые", смотрят "добродушно"; иногда же глаза исчезают, и
появляется взор: "взор глубокий, нежный". А голос "ясный, круглый, с
задушевными нотами...".
Но в чем единодушны "описатели", лучше сказать - инвентаризаторы
внешних данных Мечникова, - это в восхищении его моложавостью. Он поразил их
своим "совсем свежим лицом без резких морщин", "энергичным, молодым, бодрым
видом" и даже играющим на щеках "румянцем".
Ну, таким эффектом Мечников, конечно, доволен! И не потому только, что,
как всякий старик, он в глубине души побаивается надвигающейся немощности,
но и из соображений принципиальных. Чем, как не самим собой, мог он
представить доказательства правильности своих философских воззрений и
чудодейственных свойств болгарской простокваши? А доказательства ему были
крайне необходимы. Ведь он считал, что нашел конечную истину, нашел цель и
смысл человеческого существования; и, как всякий, кто когда-либо находил
конечную истину, был преисполнен стремления передать ее другим. Иными
словами, он был проповедником.
В Рублеве, например, после осмотра станции, когда на открытой террасе
подали завтрак, он, желая, возможно, взять реванш за потерянное время,
приступил к излюбленной теме.
- Мне 64 года, и вы видите, насколько я сохранился. Уж много времени я
по-человечески не спал. Отсюда еду на Высшие женские курсы и, может быть,
прочту лекцию. Сегодня я опять не буду спать, так как еду в Ясную Поляну. А
там - за границу. А уж какое спанье в поезде! Я теперь себя лучше чувствую,
чем в 35 лет. Тогда я страдал перебоями сердца, часто утомлялся; случались
обмороки. Обращался я и к немецким, и к французским врачам. Не помогли.
После этого я решил лечить себя сам. Совершенно не ем и не пью ничего
сырого. Не курю, не употребляю спиртных напитков. Кофе не пью, а чай совсем
жидкий, еле окрашенный. И должен сказать по совести, что я в свои 64 года
себя чувствую лучше, чем в 35 лет. Особенно с тех пор, как по три раза в
день ем болгарскую простоквашу.
Да, на многократное отражение в газетных листах своего "румянца"