"Семен Резник. Николай Вавилов ("Жизнь замечательных людей" #452) " - читать интересную книгу автора

отходил от постели умирающей. Принял ее последний вздох.... На ее могиле
поставили большой черный мраморный крест, который долгие годы бдительно
охраняла набожная Александра Михайловна.
Старшая сестра Николая - Александра Ивановна (в замужестве Ипатьева) -
тоже стала ученым, врачом.
Четверо детей, и все четверо стали учеными.
Из этого, однако, не следует делать вывод, что жизнь в семье Вавиловых
была полна идиллии. Через много лет в письме Елене Ивановне Барулиной
Николай Иванович писал:
"Было немало плохого в детстве, юношестве. Семья, как обычно в торговой
среде, жила несогласно, было тяжело иногда до крайности. Но все это прошло
так давно, мы отошли от этого и, по Пушкину, "не помня зла, за благо
воздадим". И как-то больше вспоминаешь хорошее, чем плохое".[1]

Итак, не помня зла, за благо воздадим.

В чем же благо? Не в том ли, что в семье Вавиловых не докучали детям
излишней опекой?
Иван Ильич был постоянно занят своим и прохоровским "делом".
Александра Михайловна, вечно хлопотавшая по хозяйству в жизнь детей
тоже особенно не вмешивалась. Она не стояла "над душой", когда они готовили
уроки, и не причитала, если сын сажал в тетрадь кляксу. Она не вбегала
испуганной в сарай, услышав взрыв при очередном химическом опыте, не
выкидывала засушенные листья будущего гербария, не заставляла укладываться
спать, если ребенок засиделся с книгой, не грозила "все рассказать отцу".
Даже видя рано обозначившееся равнодушие детей к богу, Александра
Михайловна и Иван Ильич - люди глубоко религиозные - не считали нужным
пускаться в нравоучения.
Николай и Сергей росли на улицах Пресни, водили дружбу с мальчишками из
рабочих семей Дружба эта была сурова и требовательна. Уважения заслуживал
тот, кто умел постоять за себя. Николай умел. И за себя, и за маленького
Сергея.
На пресненских улицах складывался характер, с которым не мог справиться
Иван Ильич и который впоследствии не смогли переломить противники Николая
Вавилова.

5

Николаю повезло в том, что Иван Ильич отдал его в Московское
коммерческое училище. Повезло, хотя позднее, в письме Е. Н. Сахаровой,
анализируя, что дала ему Петровка в сравнении со средней школой, он писал:
"К той, кроме отвращения и досады за убитое время, мало добрых
воспоминаний, и <...> последние относятся больше к среде кружковых товарищей
и отдельным искрам на ночном фоне"*.
Столь резкая оценка объясняется, видимо, тем, что для сравнения взята
Петровка. Но и эти осуждающие строки говорят все же, что сверкали "искры на
ночном фоне"!
Если уж сравнивать коммерческое училище, то с другими средними учебными
заведениями. А от такого сравнения, если б Николай сделал его, училище сразу
бы выиграло.