"Наполеон Ридевский. Парашюты на деревьях " - читать интересную книгу авторас Родиной" вырвались из дома и поплыли над садом, за ручей, вышли на широкий
простор полей и лугов. Сердцу стало тесно. Хотелось, чтобы не было конца этому грустному напеву, хотя он не ласкал, не гладил душу, а рвал ее на части. Подошли Шпаков, Аня с Зиной. Как зачарованные, мы молча стояли и слушали. Но вот все смолкло. - Идемте, попросим еще сыграть, - предложила Зина. - Не ходите, не просите, - остановила нас женщина, поправляя свой белый платок, - не сыграют они дважды. - Почему? - Слишком печальная эта музыка, - ответила крестьянка, скрестив на груди натруженные, бронзовые от загара руки. - А знаете ли вы, что написал эту музыку наш земляк, Михайло Огинский. Он же отсюда, из нашего Залесья был, - не без гордости сказала она. - Это очень интересно, - заметил Шпаков. - Расскажите, что вы знаете о нем. - Забавный был пан, - простых людей уважал, музыку любил. - А где же он сейчас? - поинтересовалась Аня. - О милая моя, когда это было! Может лет сто тому назад жил он здесь, а может и больше. - Извините, не знала, - виновато произнесла Аня. - А думаешь, я знаю, - не шелохнувшись, ответила ей наша рассказчица. Многое говорят у нас люди об Огинском. Вот и я слышала... - Что? - спросил Шпаков, видя, что женщина вроде бы заколебалась и не знает - то ли рассказывать, то ли не стоит делать этого. Он первый удивительном чародее звуков, о человеке, сочувствовавшем простому люду, понимавшем всю скорбь его необъятной души. Поразительно было и то, что о композиторе Михаиле Клеофасе Огинском говорила простая, скорее всего малограмотная, а может, и совсем неграмотная крестьянка. Народ платил своему земляку любовью за любовь, как и Пушкину за "чувства добрые". - Старые люди рассказывают, что Огинский каждую осень выходил за околицу провожать журавлей, когда они улетали в вырай. Человек он душевный очень был, грустил, тоску нагонял на него журавлиный крик, - мечтательно говорила женщина. - Вот и музыка у него получилась такая задушевная. Слушаешь ее, и сердце на части разрывается. Будто навсегда с гнездом своим расстаешься. Женщина глубоко вздохнула, задумалась о чем-то своем и снова заговорила: - Уехал наш Огинский из своего Залесья, - в голосе ее было такое искреннее сожаление, будто это случилось только вчера. - Чувствовало его сердце, что попрощался с родными местами навсегда. Вот и оставил такую музыку в память о себе. Говорят, с простым народом участвовал в восстании. За это в тюрьму его посадили... Ну, мне пора, прощайте, мои голубочки. Случится после войны бывать в наших краях - не забывайте, заходите. Почерневшие, потрескавшиеся пятки нашей рассказчицы, переступая порожек, мелькнули и скрылись за калиткой. Мы молчали. Уже много лет спустя после войны я случайно прочел высказывание Ильи Репина об Огинском: |
|
|