"Дмитрий Ризов. Ловцы " - читать интересную книгу автора

частям, снова начались бои, опять все перемешалось.
Встретил как-то товарища.
- Павел... жив! А мы тебя похоронили...
"А... а... убит так убит! Дуся не пропадет, - мелькнуло у Павла. - На
Вовку пенсию выпишут. А что будет завтра - никому не ведомо. Может, и в
самом деле убьют?!"
Павел давно считал: в семейных делах его неладно. Похоже, промахнулся
он с Дусей. Нет, конечно, поначалу у них все как у людей было, потом,
пообвыклись когда немного, началось... Под утро, бывало, проснется, глянет
искоса на спящую Дусю и охолонется: чужая! Глаза она откроет, вроде как бы
своя, закроет - опять чужая.
"Псих я, что ли?" - корил себя Павел.
Но дальше - больше. Уже и днем. Бывало, суетится она у печки с
готовкой, он со стороны смотрит и холодок внутри. "Как же это выходит? Пока
с девкой гуляешь, целуешься там в подворотне или купаться вместе на речку -
вроде это одно, а когда жить начнешь вместе с той же самой девкой - совсем
другое. У всех, что ли, так?"
Рождение Вовки подправило было их неустойчивые дела. Потом война. Этот
бой на шоссе. И власовка. Как она там очутилась, чтоб ей пусто было?
Тоненькие пальцы ее на стволе винтовки... Но что всего страшнее - вдруг на
месте заколотой власовки мерещиться ему стала Дуся: как вспомнит то шоссе -
так Дуся вместо власовки, а как Дусю вспомнит - так этот бой перед глазами.
Внушал себе: "Забыть... забыть. И бой и Дусю - все забыть! Вот только
война кончится, жив буду, все сызнова начну. Будет жена, ничем на Дусю не
похожая. И нарожаем мы с ней девок. Там парень, а у нас с ней девки. И все
выправится. Не может быть, чтобы не выправилось!"
...На втором послевоенном годе потянуло его домой неудержимо. Речка
виделась, улицы городка, двор стоял перед глазами. "Только взгляну - и
назад", - думал. Приехал. Открыл калитку - Дуся во дворе над корытом
согнулась и на ребристой доске чьи-то подштанники шоркает, на веревках по
всему двору бельишко развешено. Ему бы опомниться, уйти, а Дуся возьми да
оглянись. Онемела. Губы пляшут, как две сношенные тряпочки. Бросилась к
нему. На шее повисла. В ней и весу-то почти нет. И лицо все-все в кривых
морщинах. Рядом с ним - ну прямо старуха. А у него на Украине уже была
подруга. И главное - рожать должна была скоро.
А у Дуси радость-то какая: больше года как война кончилась - муж
пришел! Ведь говорили же, что бывает...
Деваться Павлу некуда, надо в дом идти. Спустились вниз. Огляделся он,
комнату узнал. Все на месте: кровать двухспальная, сундучок в углу, венские
стулья... Сколько всего вокруг произошло, а тут - все как прежде. На стене
фотография: он снят с Дусей. Какие они молодые!
Сел Павел на венский стул посреди комнаты, ладонями прихлопывает по
коленям, не знает, что делать, что говорить. В голове - каша, как в том бою,
во время прорыва. Несет, сам не соображает что:
- Поедем в Киев. Я не зря его брал, на брюхе по Крещатику ползал. Право
имею: где воевал, там и жить. За мной не пропадешь!..
В это время Володя с улицы домой прибежал. Уж он эту встречу с отцом и
в гробу не забудет, если когда-нибудь придется помирать. Они как раз с
Рыжиком горланили в две глотки: