"Карен Робардс. Призраки озера " - читать интересную книгу автора

периода в ее жизни. Того самого, который, возможно, покончит и с ночным
недержанием. С улыбкой Луиза сдернула с девочки одеяльце.
Смех ее оборвался мгновенно, а улыбка еще какое-то время оставалась на
лице, постепенно тая, - гак исчезает, постепенно сжимаясь, спущенный
воздушный шарик. Отказываясь верить, моля всех богов и все силы, злые и
добрые, чтобы догадка не подтвердилась, Луиза схватила руку девочки.
Тело было холодным, окоченевшим. Скованным холодным дыханием смерти.
Мисси была мертва.
На следующей неделе "Нью-Орлеан таймс" вышла с огромным заголовком на
первой полосе: "Известный педиатр из Батон-Руж признан виновным в убийстве
своей семилетней дочери".
Это произошло 6 мая 1969 года.


Глава 2

Призраки... Казалось, они витают повсюду в эту влажную летнюю ночь. Их
белесые полупрозрачные тени парили над старым кладбищем, раскинувшимся на
утесе у озера, прятались за испанским мхом, свисающим с переплетемных
ветвей кипарисов, стрелами устремившихся ввысь над чернильной гладью озера.
Они о чем-то шептались, и слова, словно капли воды, просочившиеся сквозь
туман, тут же растворялись в других, более осязаемых ночных звуках. Беги
прочь. Убегай, твердили они. Существуют они на самом деле, или их породили
ночь и воображение, кто знает? Да и какая, собственно говоря, разница?
Стояла влажная, жаркая ночь 19 августа 1999 года. Пятница или, скорее,
уже суббота - десять минут второго. Душная, влажная ночь, которая обычно
окутывает мыс Ку-пи-Париш в августе. От этой влажной духоты кучерявятся
мелким барашком или свисают, как пакля, пряди волос. Из-за нее покрываются
испариной тела, она выматывает душу и заставляет бушевать страсти,
порождает тучи москитов и затягивает воду отвратительным зеленым ковром
плавучих растений, зовущимся ряской.
Изнуряющая духота плантации Ла-Анжель. Объяснимая, понятная духота: к
югу тянутся болотистые земли Луизианы, к западу - река Атчафалайя, а к
востоку несет свои воды могучая Миссисипи. Духота, наделенная своими
собственными ощущениями, своим запахом, своим вкусом.
Наконец-то я дома, думала Оливия Моррисон, вдыхая неясные ароматы,
соединившие в себе запахи гниения, болотной воды и растений, буйствующих в
эту пору. Этот запах всколыхнул в ней воспоминания раннего детства. Она
хранила в себе и одновременно пугалась этих воспоминаний, ведь если быть
честной, был ли этот дом поистине ее домом?
- Мы уже пришли, мама? - Усталый голосок, донесшийся откуда-то из-под
ее локтя, был едва слышен среди окружавших их звуков ночи.
- Почти.
Оливия взглянула на восьмилетнюю дочь со смесью нежности и тревоги.
Сара едва держалась на ногах от усталости, поникнув всем тельцем, как
увядший цветок. Под карими, обрамленными пушистыми ресницами глазами
девочки залегли глубокие тени. От усталости глаза казались особенно
огромными, а обращенное к матери личико бледным. Пряди каштановых волос,
которые девочка все чаще и чаще откидывала назад нетерпеливой рукой, от
влаги превратились в кудряшки, прилипнув к влажной коже шеи и лба. Желтый с