"Том Роббинс. Вилла 'Инкогнито' " - читать интересную книгу автора

висеть в полицейском участке на стенде "Разыскиваются". Михо снились сны, от
которых она краснела. И дрожала. И порой рычала. Во сне.
Тем не менее проснулась она отдохнувшей.
- Как ты думаешь, это правда, - спросила она, потянувшись и
окончательно сбросив с себя пелену сна, - что пчелы изобрели арифметику, и
это вывело богов из себя?
- Понятия не имею, о чем ты, - проворчал Тануки.
Водрузив на блюдо из коры горку сушеных ягод и сашими из форели, он
подал ей завтрак в постель. После чего исчез на сорок восемь часов -
отправился в набег на ближайшую деревню, дабы раздобыть мешок риса для нее
и, вероятно, каплю-другую сакэ для себя, а Михо осталась хозяйничать в
пещере. Началась их новая жизнь.

* * *

Для Михо пещера настолько же отличалась от буддистского монастыря,
насколько монастырь отличался от деревни, где она выросла. Впрочем, она
довольно легко приспособилась: ей было там уютно, комфортно и даже привычно.
Оно и понятно, ибо помимо очевидных утробных ассоциаций, в ДНК каждого
человека сохраняется достаточное количество собственно пещерной памяти. Не
говоря уж о пещерном наследии.
Когда обезьяны слезли с деревьев и научились пользоваться острыми
предметами, они вынуждены были перебраться в пещеры, где нашли защиту не
только от хищников, но и от стихии, что оказалось актуально, поскольку они
начали терять шерсть. Со временем они приноровились отображать на стенах
пещер свои охотничьи фантазии, что поначалу было попыткой практической
магии, а потом стало приносить странное и неожиданное удовольствие.
Шло время. Искусство сошло со стен и превратилось в ритуал. Ритуал стал
религией. Религия породила науку. Наука привела к большому бизнесу. Бизнес
же, если не сойдет с пути ненасытного потребления, приведет тех, кому
удастся выжить, обратно в пещеры.
Остается только предполагать, был ли такой синопсис человеческой
истории закодирован в генах Михо, и эта загадка под силу лишь умам, подобным
тем, что собрались на вилле "Инкогнито". Одно можно сказать наверняка: Михо
куда проще было приспособиться к жизни в пещере, чем к жизни с Тануки.
Право слово, ей не в чем было его винить. Ни одно из подобных ему
созданий не прилагало столь искренних усилий, но, увы, семейная жизнь не
была его призванием. Как ни трудно в это поверить, но Тануки в случаях,
когда нужно было угадать потребности женщины или уловить перемену в ее
настроении, становился еще беспомощнее среднего мужчины. Например, он
заставлял ее таскать воду из ручья и собирать дрова (огонь ему был нужен не
для тепла, ему просто нравилось все жареное), когда ей уже не следовало
поднимать тяжести. Он никак не мог взять в толк, почему они не могут
поочередно или вместе побарабанить всласть по ее округлившемуся животу.
Несколько месяцев она приучала его не мочиться в местах, отведенных для
приема пищи и сна. А в ночи полнолуния тануки со всей округи собирались у
пещеры поплясать и побарабанить, и когда она, притомившись, отправлялась
спать, то не могла с уверенностью сказать, кто приходил ее трахать - ее
Тануки или пришлый тануки (или целая толпа тануки). На физиологическом
уровне это значения не имело, поскольку оргазмы сыпались с той же частотой и