"Том Роббинс. Вилла 'Инкогнито' " - читать интересную книгу автора

баров с девочками, дискотек, выпивки, экстази, героина, тайского массажа и
вольных ночных бабочек. А вот Дики, ее Дики, приехал сюда купить гитару.
Не то чтобы приобретение его не обрадовало. Он был в таком восторге от
нового инструмента (дешевой тайской подделки под "Martin D-28"), что мисс
Джинджер Свити подозревала, что он ее и снял только для того, чтобы было с
кем разделить радость. Наверняка имелись ь второстепенные причины, решила
она: потаенное одиночество и, да, даже желание, как бы тщательно он его ни
подавлял. Сами посудите. Приведя ее в свой номер в "Зеленом пауке", где
царили ароматы тикового дерева и заплесневевшего шелка, он настроил гитару и
исполнил для нее понравившуюся ей песню про реку, апельсины и девушку с
точеным телом, и, хотя он вовсе не походил на Леонарда Коэна, получалось
весьма недурно. Она вознаградила его аплодисментами, и он бы сыграл и спел
весь свой репертуар, да только она скинула нижнее белье, а этого его
музыкальная натура вынести не могла.
Мисс Джинджер Свити перевернулась на другой бок. Когда она целовала его
перед сном, вид у Дики был грустный - как она предположила, он разрывался
между желанием и желанием не желать, но теперь он сидел в кровати и улыбался
во весь рот. Дики сверкал, как витрина ювелирного магазина. Наверное, он
что-то для себя решил.
- Почему улыбаться? - спросила она. - Можно лопнуть от радость.
Когда оказалось, что его веселье не имеет никакого отношения к ней, она
слегка обиделась, но и успокоилась.
- Ах, мисс Джинджер Куки, - сказал он, перепутав ее имя, но продолжая
улыбаться, - что ж, ты узнаешь об этом первая. - Он откашлялся. - Понимаешь,
сегодня ночью, а точнее, под утро, я бросил школу, школу из кошмара.
Мисс Джинджер Свити не хватало ни знания английского, ни интеллекта,
чтобы уразуметь это сообщение, и она была всерьез озадачена. Она попросила
повторить это по-французски, но по-французски он говорил плохо, еще хуже,
чем она, и ей ничего не оставалось, кроме как с любопытством поглядывать на
него, почесывая длинным алым ногтем глаз.
- Видишь ли, - сказал симпатичный, но загадочный французский
псевдо-Фолкнер, лежавший с ней в одной постели, - уже много лет, всю мою
взрослую жизнь, меня мучил один и тот же сон, прямо скажем - кошмар. В этом
сне я всякий раз снова оказываюсь в школе. Иногда в колледже, но чаще - в
школе. В этот день контрольная или важный экзамен, и я, войдя в класс, вдруг
понимаю, что совершенно не готов, то есть вообще. Я не отвечу ни на один
вопрос и даже учебников не могу найти, чтобы хоть полистать напоследок.
Иногда я даже нужный кабинет не могу отыскать.
Он стукнул себя по лбу, показывая затруднительность своего положения.
- Или же, - продолжал он, - я должен делать доклад перед всем классом.
Я встаю, и тут вдруг до меня доходит, что мне нечего сказать. Или же я
потерял домашнее задание, а то и просто его не сделал, и все сдают тетради,
а я - нет. Улавливаешь? Варианты разные, но тема всегда одна -
растерянность, волнение, страх, ощущение полной беспомощности.
Мисс Джинджер Свити кивнула. Ей нравилось обсуждать "темы".
- Не сосчитать, сколько сотен ночей отравил мне этот сон. Сколько раз я
просыпался в поту, в панике, и потом весь день был испорчен. Но штука в том,
что школу из кошмара окончить невозможно. Никогда! Ты обречен мучиться до
самой смерти, и мучения, возможно, продлятся даже в аду.
Однако - однако! - сегодня ночью (или под утро) я ее бросил. Швырнул