"Том Роббинс. Тощие ножки и не только" - читать интересную книгу автора

ужаса пред эросом, эту основу основ религии современного человека.
Однако выслушайте вот что. Коль Раскрашенному Посоху и Раковине
разрешено покинуть пещеру, в которой они спали долгим сном - разве помеха на
их |пути ложечка, старый вонючий носок и жестянка с бобами? - то Саломея
снова может станцевать в Храме свой танец. А если никто не помешает ее
танцу, то скоро, возможно, упадет и первое покрывало.

Второе покрывало


* * *

- Вы замечали, - спросил Бумер, - что днем пиво быстрее ударяет в
голову, а вечером гораздо медленнее?
Человек, к которому он обратился с этим вопросом, потянул себя за
бороду, кивнул, но ничего не ответил.
- Это факт, - продолжил Бумер. - Как стемнеет, я могу выпить в три раза
больше, чем днем. Вы за собой никогда этого не замечали?
Эллен Черри находилась в прачечной-автомате, занимаясь стиркой. Отныне,
решительно заявила она, Бумер будет выходить в люди в самых свежих, самых
гигиеничных чулочно-носочных изделиях, каких только можно добиться при
помощи стирально-моющих средств и горячей воды. Если она хоть раз нарушит
свой обет, то пусть он напомнит ей о забытом в пещере носке, том самом, чье
"благоухание" оскорбляет - как они наполовину в шутку, наполовину всерьез
подозревали - некоего хтонического духа, чьим гостеприимством они
злоупотребили после того, как тот покровительствовал их восхитительному
соитию. Пока Эллен Черри наблюдала за тем, как носки и нижнее белье, то
ныряя, то всплывая на поверхность, крутятся и вертятся как белка в колесе,
пока она, устремив взор в иллюминатор стиральной машины, предавалась
зрительным играм, ее супруг подкреплялся в закусочной на другой стороне
улицы.
- Это привычный феномен, - продолжил Бумер, - но я нигде не слышал его
научного объяснения, ни на образовательном канале телевидения, ни где-либо
еще. А вы?
В баре в тот момент находились всего три посетителя: Бумер, человек,
сидевший за стойкой слева от него, и сосед этого посетителя, который также
сидел слева. Левый сосед имел мощное телосложение и довольно потрепанный
вид. На нем была клетчатая фланелевая рубашка, по которой явно проехалась -
и причем неоднократно - какая-то сельскохозяйственная техника. Его борода,
похоже, подверглась сходной мучительной процедуре. Он кивнул Бумеру, но
опять-таки ничего не ответил. Его приятель, плохоразличимый за тушей
клетчатого верзилы, смотрел куда-то вверх. Барменша, не первой молодости
особа, стояла у дальнего края стойки, где усердно протирала, рассматривала и
вновь протирала дешевые стеклянные бокалы - с таким видом, будто к ней,
чтобы отведать местного пива, в любую минуту могла пожаловать Ее Британское
Величество со свитой. Где-то под самым потолком работал телевизор, однако
никто из присутствующих его не смотрел. Транслировалась какая-то "мыльная
опера", героиня которой лила слезы по своему дружку, коего отправили на
Ближний Восток для поддержания там мира. Девушка все время недоумевала,
почему это арабы и евреи никак не могут жить в мире и согласии.