"Дженнифер Роберсон. Песнь Хомейни (Хроники Чейсули, книга 2)" - читать интересную книгу автора

но это вовсе не значит, что я отвечу или исполню просьбу.
Я не пошевелился. - Срежь кожу с рукояти.
Хомэйн ощупал рукоять. Она была надежно скрыта кожаной обмоткой от
любопытных глаз - я постарался на совесть. Что ж, видно, придется постараться
еще раз...
- Срежь кожу.
Несколько мгновений он пристально смотрел на меня - но в конце концов
вытащил кинжал и исполнил то, что я говорил.
И - безмолвно уставился на рукоять: королевский лев из чистейшего золота
Чэйсули, великолепный рубин - Око Мухаара...
- Скажи же, что это - чтобы слышали все, - тихо велел ему я.
- Гербовый лев Хомейны... - он перевел взгляд с рукояти меча на мое лицо,
и я улыбнулся.
- Кому принадлежат этот меч и этот герб? Его лицо побелело.
- Правящему Дому Хомейны... - он замолчал, потом выдохнул отчаянно, - Но
ты мог и украсть этот меч!
Я задумчиво посмотрел на моих стражей:
- Ты разоружил меня. Позволь мне выйти на свет.
- Выходи.
Его лицо снова приобрело нормальный цвет. Хороший он все-таки мальчишка -
молодой, злой... и - как же боится того, что может услышать от меня!
Я поднялся, ногой отпихнув табурет, и медленно подошел к нему, не отрывая
взгляда от его смуглого лица. Он был высок - высок, как Чэйсули - и все же я
был выше его ростом.
Медленно я закатал рукав, открыв кольцевой шрам на левом запястье.
- Видишь это? На правой руке - такой же. Ты должен узнать оба, Роуэн.
Он отшатнулся, на лице его читалось изумление и крайняя растерянность.
- Ты был пленником Кеуфа Атвийского - как и я. Тебя высекли - за то, что
ты опрокинул кубок с вином на самого Кеуфа - хотя я и просил пощадить тебя. На
твоей спине должны остаться следы плети как на моих руках остались следы от
атвийских кандалов, - я снова опустил рукав. - А теперь - могу я получить назад
мой меч?
Ошеломленный и растерянный, Роуэн перевел взгляд на меч, который он держал
в руках, потом, словно бы наконец осознав, что происходит, он порывисто
протянул клинок мне - и, когда я принял его, упал передо мной на колени:
- Господин мой, - прошептал он, - о, господин мой... прости меня!
Я вернул клинок в ножны:
- Мне нечего прощать. Ты сделал то, что должно. Роуэн смотрел на меня
снизу вверх. Теперь я видел, что его глаза в свете свечей - не черные, но
желтые, потому-то я никогда не мог отделаться от ощущения, что он Чэйсули -
хотя сам Роуэн и отрицал это.
- Когда мы начнем сражение, господин мой? Я рассмеялся его нетерпению:
- Сейчас поздняя зима. Нам нужно будет время, чтобы собрать людей.
Возможно, весной мы сможем начать... - я жестом показал ему - встань. -
Поднимайся. Здесь не место для таких церемоний. Да и я еще не Мухаар.
Роуэн не пошевелился:
- Примешь ли ты мою службу? Я наклонился, ухватил его за рубашку и поднял
на ноги:
- Я же сказал тебе, поднимись с пола, - проговорил я мягко, к моему
удивлению, мальчишка за это время успел изрядно подрасти. Когда мы виделись в