"Джеллис Роберта. Меч и лебедь [love]" - читать интересную книгу автора

Кэтрин узнала, что Рэннальф со своими рыцарями ускакал в город. Он не завел
подружку, но где он, никто не знает.
После ссоры Кэтрин с мужем слуги стали относиться к ней с необыкновенным
трепетом и бросались выполнять малейшее желание. Она воспользовалась моментом и
дала им работы больше, чем они выполняли для Аделисии за пять месяцев. Кэтрин
была встревожена, но слишком занята, чтобы чувствовать себя несчастной, и дни
пролетали незаметно.
Рэннальф чувствовал себя гораздо хуже. Он не мог ни наказать Кэтрин, ни
простить. С небольшим отрядом вассалов он выехал из Лондона, чтобы взлелеять
свою обиду. Удивительно было то, что чем больше он размышлял о происшедшем, тем
больше утихал его гнев, а недовольство собой превращалось в признание
достоинств Кэтрин.
Рэннальф не обольщался на свой счет, он знал, что Кэтрин не может найти в
нем ничего привлекательного, хотя она была послушна днем и охотно отдавалась
ему ночью. Она сказала, что боится его, и он поверил ей. Ее кроткое поведение
вызвано боязнью, а ведь он хотел, чтобы она приносила ему удовлетворение без
страха. Рэннальф недостаточно доверял Кэтрин, чтобы успокоить ее.
Он удивился, когда, забыв страх, она бросилась на защиту Ричарда. Аделисия
никогда не защищала ребенка, когда его наказывали, и не обращала внимания на
родного сына, как будто он был уличной собачонкой. Это стало последней каплей,
переполнившей чашу терпения Рэннальфа, и превратило неприязнь к жене в
ненависть. Того, что женщина вызывает отвращение и не является настоящей женой,
достаточно, чтобы невзлюбить ее. Но она не хотела быть матерью своему ребенку.
Это заставило Рэннальфа по-настоящему возненавидеть ее.
Рэннальф не мог сказать, насколько красота Кэтрин и его желание обладать
ею победили его злость. Он честно признавался себе, что очарование Кэтрин лишь
подчеркивает красоту ее характера.
По правде говоря, ему не удалось отсутствовать столько, сколько хотелось,
чтобы соблюсти видимость раздражения женой, которая осмелилась прилюдно ему
перечить. Рэннальф мрачно улыбнулся, думая о своей репутации хладнокровного
храбреца. Он боялся встретиться с женой. Первый раз в жизни он не знал, как
вести себя, когда увидит ее, и наконец решил действовать в зависимости от
поведения Кэтрин, так как у него не было в таких делах никакого опыта.
Войдя в дом, он чуть было не повернул обратно, убежденный, что ошибся...
Стены были заново побелены, пол застлан чистыми циновками, скамейки и обеденные
столы расставлены вдоль стен, за ними лежали чистые соломенные подстилки для
слуг и рыцарей. В очаге горел огонь. Да и слуги выглядели более аккуратными.
Пока Рэннальф стоял в дверях, отмечая перемены, он увидел, как его третья жена
направляется к нему.
Рэннальф нервно сглотнул и нахмурился. Лицо Кэтрин горело. Имея некоторый
опыт общения с ней, он знал, что это говорит о непокорстве. Она была красива,
очень красива и имела много достоинств, но если он позволит ей самовольничать,
то она распустится совсем.
Кэтрин подошла к нему и встала на колени.
- Я прошу у вас прощения, милорд. Я была не права.
Ей нелегко было сказать это. Кэтрин была очень гордой. Но она сознавала,
что не права, и хотела оградить Ричарда от неприятного и оскорбительного для
нее зрелища: видеть, как любимый отец избивает женщину, страшно.
- Правда, - добавила она, - я не могу привести другого оправдания, кроме
того, что мое сердце разрывается после потери ребенка.