"Роберта Джеллис. Серебряное зеркало " - читать интересную книгу автора

соблазнить ее, значит, он находил ее привлекательной.
Ее первой реакцией на его обольстительный голос и поведение были обида
и возмущение: она подумала, что он поступает так по распоряжению королевы
Элинор. Однако, поразмыслив немного, Барбара решила, что это глупости.
Возможно, в голове королевы и мог родиться подобный план, но Барбара знала
Альфреда не один год: он не стал бы покорным исполнителем ничьей воли, кроме
собственной. Если бы он не хотел соблазнить ее, то без труда убедил бы свою
венценосную тетушку отказаться от этой затеи. Барбара знала, как он умеет
убеждать. Разве не он уговорил ее выйти замуж за де Буа? Какую-то пользу она
из этого извлекла, но...
Впрочем, теперь это было неважно. Главное, что Альфред решил соблазнить
ее - по своей воле или по желанию королевы Элинор, совпавшему с его
собственным, какая, собственно, разница? Что бы ни было правдой, теперь он
находил ее настолько желанной, чтобы сказать: "Я люблю тебя". Дыхание
Барбары стало учащенным, но она напомнила себе, что слова еще не значат, что
он любит ее на самом деле. Несомненно, он хорошо чувствовал ситуацию и
понимал необходимость подобной словесной прелюдии, чтобы приступить к делу,
и заученно произнес нужные слова. Или это была попытка обойтись без
официального предложения, которое ему пришлось сделать после того, как она
пристыдила его?
Барбара размышляла об этом, пока служанка причесывала ее волосы. Она
держала в руках серебряное зеркало - приз, подаренный на одном из турниров
"безобразному ребенку", который выглядел еще безобразнее, постоянно проливая
слезы от тоски по дому. Позднее она узнала, что тогда у Альфреда была дама
сердца, с которой он расстался из-за того, что подарил зеркало другой.
Альфред оставался верен своему слову даже тогда, когда его надо было
сдержать лишь для того, чтобы вызвать улыбку на лице ребенка. Она была
настолько наивна, что сняла с головы шарф и отдала ему, не понимая, что он
шутит. Но Альфред не рассмеялся, он взял шарф, поблагодарил и поцеловал ей
руку так серьезно, будто она была самой прекрасной леди в этой стране.
Он сдержит слово и женится на ней, если только она не освободит его от
клятвы. И хотя не очень-то справедливо связывать его словами, которые он
вынужденно произнес, но она столько лет мечтала о нем! Теперь, снова
встретившись с Альфредом, Барбара почувствовала столь острую боль и такое
страстное желание, что готова была признать правду. Нет больше смысла
обманывать себя: она отказывалась от замужества только потому, что не хотела
выходить замуж ни за кого, кроме Альфреда.
Он не пожалел бы о том, что женился на ней, клялась Барбара. Но
оставалась еще одна проблема: не будет ли она сама сожалеть о подобном шаге?
Постоянно ищущий новых любовных интриг, сможет ли он измениться только
потому, что священник объявит его мужем? Нарушение супружеской верности
стало бы лишь маленьким камешком на вершине целой горы прелюбодеяний,
которые Альфред уже совершил. Если бы он любил ее и поклялся в верности,
тогда, возможно, он привык бы к ней и отказался от всех остальных. Но
Барбара не могла и не хотела хитрить. Если бы она связала его клятвой, из
подобного обмана родилась бы настоящая ненависть, подобная существовавшей
между ее отцом и его женой. Барбара вздрогнула.
- Становится прохладнее, - заметила Клотильда, кладя расческу Барбаре
на колени и доставая короткую накидку из сундука, в котором хранилась одежда
госпожи. - Я столько раз говорила, миледи, что вы должны позволить мне