"Роберта Джеллис. Коварный заговор " - читать интересную книгу автора

При упоминании имени Иэна в голове Солсбери опасность прояснилась
неожиданно ярко. Он вспомнил перекошенное от ужаса лицо молодого человека и
свои собственные взволнованные вопросы. Теперь он вспомнил и ответы на те
вопросы и онемел от страха: в пьяном стремлении развлечь Джона он сказал
самое худшее, что можно было придумать.
- Вы хотите сказать, что вносили какие-то небольшие штрихи в план
короля?! - агрессивно произнес Фулк де Кантелю. - Король мне объяснил все
еще до того, как вы подумали об этом.
Солсбери оторвал мутные глаза от покрытого пятнами стола, размышляя о
том, как выпутаться из неприятности, в какую вовлек себя пьяной болтовней.
Вообще-то Вильям Солсбери был добрым человеком. Он всегда пытался винить
себя в ошибках других и видеть во всех людях только хорошее. Однако за годы
правления брата он научился ненавидеть Фулка де Кантелю и еще одного
человека, который сидел неподалеку от Фулка, - Генри Корнхилла. Не только
потому, что эти двое были выскочками из низов, даже не потому, что слыли
жестокими и алчными, - именно они, эти двое, провоцировали короля на самые
низменные поступки.
"Это несправедливо, - подумал Солсбери, - ведь в Джоне много хорошего:
он умный, может быть добрым, любящим и щедрым. И то, что он не слишком часто
проявляет хорошие стороны своей натуры, является лишь волей обстоятельств".
Солсбери считал Джона жертвой его могущественной и магнетической
матери, которую сам Джон обожал, и нежелательным сыном для Генриха, который
ограбил своего младшего отпрыска, ибо разделил свои владения еще до рождения
Джона. И потому его звали Джоном Безземельным, и потому он был предметом
насмешек, козлом отпущения во всех семейных раздорах.
"Теперь, - размышлял Солсбери, - Джона винят и в разрухе, постигшей
Англию. Возможно, действия Джона по отношению к отцу и брату были не такими,
какими бы им следовало быть, но налоги и поборы, ввергшие Англию в страшную
нищету, не на его совести. Англию разорили крестовый поход Ричарда и выкуп,
внесенный за его свободу. Войны, которые Ричард вел против Филиппа после
освобождения, тоже стоили огромных денег, и Ричард начинал войны гораздо
чаще, чем Филипп. А сейчас именно Филипп напал на Джона. Джон не хотел
воевать, и не его вина, что ему приходится теперь расплачиваться за войну,
которую ему навязали".
Приходилось расплачиваться также и за то, что навязывали Джону подобные
Фулку де Кантелю и Генри Корнхиллу. В них не было ни жалости, ни страха
перед Господом. Они могли украсть крест с алтаря или отнять последний
фартинг у голодающей вдовы с одинаковым безразличием. Именно это и возвышало
их в глазах Джона, который не был способен ни на то, ни на другое. Он мог
приказать конфисковать собственность вдовы или забрать крест, но не посмел
бы совершить подобный грех своими руками.
Пьяное течение мыслей вернуло Солсбери к опасности, которую он сам
вызвал, коснувшись смерти Саймона Леманя. Именно Иен де Випон рассказывал
Солсбери, что брак Саймона не понравился Джону, который планировал выдать
наследницу Роузлинда за другого человека. Безусловно, Иэн захочет жениться
на ней сейчас, когда Саймон умер, чтобы защитить ее детей, которые оказались
наследниками очень большого состояния. Солсбери знал, что Иэн любил детей
Саймона как своих - он не упускал случая поговорить о них и боялся, что
кто-нибудь попытается лишить их прав на наследство, а может быть, даже
расправиться с ними.