"Роберта Джеллис. Рыцарская честь " - читать интересную книгу автора

победы, но отступать уже было слишком поздно.
У Элизабет Честер имелось немало недостатков, но склонности обманывать
себя среди них не было. И тихий час у камина был потрачен на то, чтобы
честно разобраться, почему возвращение Херефорда ее расстроило. Разумеется,
он ей нравится и кажется привлекательнее всех, кого она до сих пор
встречала; их смешат одни и те же вещи, оба любят мужские забавы и смелые
шутки. Он богат, отец оставил ему хорошее наследство, но для нее это не так
уж важно, потому что, пожелай она богатства, могла бы выйти за лорда Сторма.
Грубым он с ней не будет: мужчина, столь мягкий в обращении с матерью и
сестрой, как лорд Херефорд, не станет жестоким по отношению к жене. Так что
же? Молод, хорош собой, до того хорош, что дух захватывает, красавец самец.
Тут Элизабет остановила бег мысли и прикрыла свои янтарные глаза. Вот,
подумалось ей, где собака зарыта. Все дело в этом. Она безоглядно принимала
в Роджере Херефорде все - отвагу воина, смех, его взгляды, все, кроме его
страстности. У нее задрожали колени, и она положила на них руки, чтобы унять
дрожь, а лицо и шею залила жаркая краска стыда, еще более украсив ее
румянцем с лиловым оттенком. Этот приступ при мысли о полной физической
близости был, конечно, связан с былыми домогательствами, но не то было
главной причиной. С Роджером это никак не связывалось; по отношению к нему
не было ни холодного безразличия, ни голой неприязни; ей, оказывается, была
невыносима страстность Роджера, которая будила в ней ответную страсть.
Всякое его прикосновение возбуждало ее так, что хотелось кричать и колотить,
но она не могла удержать себя, чтобы не заставить его прикасаться к себе еще
и еще.
Минул год, но как же мало думала она о нем за это время! Ее больше
занимало, как заставить его сделать предложение, чем то, какими их отношения
станут после этого.
- А, вот ты где, Элизабет. Послал разыскивать тебя по всему замку.
Наверное, захочешь прочесть письмо от Роджера.
- Спасибо, папа. С тем же гонцом я получила письмо и для себя.
Но все же взяла его и стала читать, чему не так уж много женщин
обучались в те времена. А думала она не столько о написанном, сколько о
внешности отца в сравнении с тем, каким ей помнился Роджер. У обоих глаза
были голубыми, но отцовские лишены остроты и бегали. Высокий и широкий лоб,
крупный с горбинкой нос придавали лицу отца более благородное выражение, но
эту солидность верхней половины отцовского лица опрокидывали какие-то
бесформенные губы и несколько сдвинутый назад подбородок. Даже белый рубец
шрама внизу щеки не придавал подбородку отца недостающей решительности,
тогда как рисунок челюсти Роджера говорил: "Не смотри, что весел и
добродушен, если тронешь - будет плохо". Элизабет протянула свиток обратно.
- Великим писателем его не назовешь. Слова и фразы будто переписаны из
одного письма в другое. Всего-то новостей - он будет здесь через две недели
и торопится обручиться. Скорей, скорей! Целый год ему удавалось скрывать
свое нетерпение. Что погнало его к этой цели сейчас?
- Не смей так говорить, Элизабет! Мысль написать тебе отдельно могла
появиться только у очень тактичного человека. Знай, ему вовсе не требовалось
посвящать тебя в свои планы.
- Договора у нас не было! - вспыхнула Элизабет. - Ему это было обещано
без свидетелей. Я все еще могу отказаться.
Честер строго на нее посмотрел.