"Роберта Джеллис. Рыцарская честь " - читать интересную книгу автора

- И никаких "но, Роджер", - оборвал он, повернувшись к ней. - Он несет
нам мир и покой, чтобы мы женились, растили детей, умирали с миром. Не
думаешь ли ты, Элизабет, что мне хотелось бы прямо с брачного ложа
отправиться на войну, понимая, что скорее придется лечь в землю, чем увидеть
ребенка, которого ты, может быть, мне принесешь? Пока нами правит Стефан,
каждое оскорбительное слово и каждый клочок земли остаются поводом к тому,
чтобы человек поднимал руку на другого человека. А кто им судья? Кто
вмешается? Я готов выступить за короля, чтобы отстоять свои права, свои
земли, но я также хочу оставить после себя след. Я не сложу оружия сегодня,
чтобы снова браться за него завтра. Я желаю принести чистую присягу с ясным
умом, не оскверняя ее мыслями об увертках от своего долга. Мой долг - биться
за короля, а не поднимать против него бунт. Вы думаете, у меня не болит
душа, когда я гляжу вперед, а еще больше - оглядываясь назад?
Роджер стряхнул с себя руку Честера.
- Пустите меня! Дайте дорогу, надо смыть с себя всю грязь, пока я в
силах это сделать. Я все сказал!

Глава третья

Тихо протекли трое суток. В день приезда Херефорда к вечеру пошел снег.
Честер и его будущий зять на следующее утро отправились на охоту, но она не
задалась и едва не окончилась трагически. Лошадь Вильяма Боучемпа
оступилась, сбросила седока и сломала переднюю ногу. Завалив одного оленя,
они еще поохотились с борзыми, но, здраво рассудив, свернули травлю и
возвратились в относительное тепло замка. Там джентльмены коротали время,
сидя за шахматами или играя в карты, пили сдобренное пряностями вино и
слушали, как Элизабет играет на лютне.
Подписали брачный контракт, в обсуждении которого Элизабет принимала
самое живое участие; все пункты документа она обсуждала столь горячо и
продуктивно, что прелаты церкви, присутствовавшие как писцы и свидетели,
смотрели на договаривающиеся мужские стороны с нескрываемым изумлением. Если
для Честера и Херефорда подобное участие было делом обычным и они либо
отклоняли ее мнение, либо соглашались с ним, то епископ Честерский счел
нужным прочесть ей длинное наставление об ее не совсем девическом и
подобающем поведении. Это ли сказалось, что было сомнительно, поскольку
нравоучения епископа за многие годы никакого влияния на Элизабет не имели,
или что-то другое возымело действие, Херефорд и Честер решить не могли. Во
всяком случае, Элизабет утихомирилась, и жизнь в доме шла спокойно.
На четвертый день еще до полудня из Херефордского замка прискакал
полузамерзший, весь заиндевевший курьер. Первой из пакета Херефорд извлек
записку матери. Он читал улыбаясь, а когда передавал се Честеру, заметил,
что мать прекрасно жила в разлуке с ним два года, а теперь вот соскучилась
на следующий день. Второе письмо он просто молча просмотрел, а еще одно
быстро повергло его в мрачное настроение. Элизабет молча наблюдала за
женихом, не желая расспрашивать его раньше отца, который ждать не стал.
- Ну что там, Роджер? Что так нахмурился?
- Есть от чего, - буркнул Херефорд. - На, прочти.
Он протянул свиток, на котором Честер увидел королевскую печать.
Элизабет нетерпеливо переводила глаза с одного на другого: отец тоже
помрачнел, а Херефорд, поймав ее взгляд, показал, что она тоже может