"Ольга И.Рогова. Сын гетмана " - читать интересную книгу авторакогда дверь за ним затворилась, они долго еще в недоумении покачивали
головами и судили вкось и вкривь о происшедшем. Выйдя на улицу, Богдан первым делом разыскал Ивана Злого. - Ты слышал, о чем Ганжа разговаривал вчера с корчмарем? - в упор смотря ему в лицо, спросил Богдан. - Слышал, - пасмурно отвечал Злой. - Говори сейчас, в чем дело. Отрывисто, как бы нехотя, посматривая в сторону, передал Злой разговор, слышанный им в корчме. - Ну, смекай же, что я тебе приказываю, да смотри, хорошенько вбей в свою голову все, что я тебе скажу. Тимошко утек с казаками; треба мне его добыть назад. Ты поскачешь за ними вслед, притворишься, что хочешь с ними в Сечь, улучив минуту, схапаешь хлопца и привезешь до дому. Упрется, так и припугнешь; он тебя только одного и боится. Но смотри, чтобы каждый волосок на голове его был цел, не то, знаешь эту руку? И сотник показал ему свой здоровый кулак. - Понял? - Понял, батько! - склабясь отвечал Злой. - Дуже понял! - Ну, то-то же! Они разошлись. Богдан отправился в крепость и приказал казакам быть наготове, так как скоро они пустятся в обратный путь. На расспросы о Тимоше, Ганже и Смольчуге он коротко отвечал, что послал их вперед. От Злого тоже никто ничего не добился: он сумрачно оседлал коня, молча вскочил в седло, свистнул нагайкой и помчался в степь. В таборе Между тем Тимош с Ганжою, Смольчугом и перебежчиком были уже далеко в степи; они без передышки проскакали двадцать верст. Наконец Ганжа придержал коня и, обращаясь к своим спутникам, сказал: - Надо поберечь коней! Погони за нами не будет. Тимош беспокойно задвигался в седле. - Кони добрые, диду! Отчего бы нам не скакать еще? Ганжа с усмешкой посмотрел на него. - Чего торопишься? Или боишься, что отец передумает? Отпустил, так уж не воротит. Мальчик смутился и вспыхнул. Он не привык лгать, а сегодня утром обманул дида. Он не спал всю ночь, дождался, когда на рассвете казаки тихонько вышли из корчмы, как змея, проскользнул между тучным телом отца и стеною, прокрался на улицу и уверил дида, что отец отпустил его с ними. Дид не смел войти в корчму, боясь разбудить остальных казаков. - Побожись, - сказал он ему. Тимош побожился, и дид ему поверил. В ту минуту он даже не задумался, очень уж ему хотелось в степь; но теперь этот тяжкий грех камнем лежал на его душе; он каждую минуту оглядывался назад, ему чудился топот лошадиных копыт, виделся взбешенный грозный отец, и рука невольно передергивала уздечку. Дорога между тем все более углублялась в степь. Днепр едва виднелся на горизонте темною, узкою змейкою. Только под вечер показался вдали казацкий |
|
|