"Ольга И.Рогова. Сын гетмана " - читать интересную книгу автора

когда дверь за ним затворилась, они долго еще в недоумении покачивали
головами и судили вкось и вкривь о происшедшем.
Выйдя на улицу, Богдан первым делом разыскал Ивана Злого.
- Ты слышал, о чем Ганжа разговаривал вчера с корчмарем? - в упор
смотря ему в лицо, спросил Богдан.
- Слышал, - пасмурно отвечал Злой.
- Говори сейчас, в чем дело.
Отрывисто, как бы нехотя, посматривая в сторону, передал Злой разговор,
слышанный им в корчме.
- Ну, смекай же, что я тебе приказываю, да смотри, хорошенько вбей в
свою голову все, что я тебе скажу. Тимошко утек с казаками; треба мне его
добыть назад. Ты поскачешь за ними вслед, притворишься, что хочешь с ними в
Сечь, улучив минуту, схапаешь хлопца и привезешь до дому. Упрется, так и
припугнешь; он тебя только одного и боится. Но смотри, чтобы каждый волосок
на голове его был цел, не то, знаешь эту руку?
И сотник показал ему свой здоровый кулак.
- Понял?
- Понял, батько! - склабясь отвечал Злой. - Дуже понял!
- Ну, то-то же!
Они разошлись. Богдан отправился в крепость и приказал казакам быть
наготове, так как скоро они пустятся в обратный путь. На расспросы о Тимоше,
Ганже и Смольчуге он коротко отвечал, что послал их вперед.
От Злого тоже никто ничего не добился: он сумрачно оседлал коня, молча
вскочил в седло, свистнул нагайкой и помчался в степь.

III
В таборе

Между тем Тимош с Ганжою, Смольчугом и перебежчиком были уже далеко в
степи; они без передышки проскакали двадцать верст. Наконец Ганжа придержал
коня и, обращаясь к своим спутникам, сказал:
- Надо поберечь коней! Погони за нами не будет.
Тимош беспокойно задвигался в седле.
- Кони добрые, диду! Отчего бы нам не скакать еще?
Ганжа с усмешкой посмотрел на него.
- Чего торопишься? Или боишься, что отец передумает? Отпустил, так уж
не воротит.
Мальчик смутился и вспыхнул. Он не привык лгать, а сегодня утром
обманул дида. Он не спал всю ночь, дождался, когда на рассвете казаки
тихонько вышли из корчмы, как змея, проскользнул между тучным телом отца и
стеною, прокрался на улицу и уверил дида, что отец отпустил его с ними. Дид
не смел войти в корчму, боясь разбудить остальных казаков.
- Побожись, - сказал он ему.
Тимош побожился, и дид ему поверил. В ту минуту он даже не задумался,
очень уж ему хотелось в степь; но теперь этот тяжкий грех камнем лежал на
его душе; он каждую минуту оглядывался назад, ему чудился топот лошадиных
копыт, виделся взбешенный грозный отец, и рука невольно передергивала
уздечку.
Дорога между тем все более углублялась в степь. Днепр едва виднелся на
горизонте темною, узкою змейкою. Только под вечер показался вдали казацкий