"Юрий Рогоза. Убить Юлю II" - читать интересную книгу автора

встретить вечером в кинотеатре или кофейне - в джинсах и футболке, шагающего
рядом с женой и без всякой охраны.
Но уже прошлой зимой, придя сюда, я понял, что купец Вася покинул эти
стены - может, не совсем по своей воле, но навсегда. Лестницу и холл
украшали красивые фото Майдана - доминировали выразительные Юлины портреты
на фоне знамен и вскинутых кулаков, коридоры утратили солидную бизнесовую
безликость, стали живее, и даже елка в кабинете (был канун Нового года) была
украшена необычно и красиво, сделанными на заказ белыми шарами с кровяными
пятнышками сердец. До сих пор помню, как от этого было уютно, спокойно и
радостно...
... "А ну-ка все, хватит соплей! - оборвал я себя. - Забыл, что ли,
зачем ты здесь?!"
Знакомое окно, выглядывающее из-за каменного забора, и правда
светилось. Зато спало все вокруг - громады жилых домов, старых, подернутых
трухой, и новых, неуместно-девятиэтажных, казались заброшенными и мертвыми.
Черные глазницы окон сонно сливались с темными стенами, и за каждым из них
мог находиться терпеливый, опытный, не ведающий сомнений Рамзай. Убийца с
холодными глазами...
Меня неожиданно окатила волна жгучего стыда. Ведь это не кто-то, а я
сам его придумал - тогда еще, в предыдущей книге - а у напечатанных слов
своя, особая магия, они порождают монстров, которые, шагнув со страницы,
обретают плоть, становятся реальными, как лязг передернутого затвора, и
такими же безжалостно-неотвратимыми.
Совсем как в детском стишке:
Это бяка-закаляка кусачая,
Я сама ее нарисовала,
Я ее боюсь!..
Но бояться я не смел. Да и времени не было... Я должен был не
рассуждать, а действовать - как угодно, но быстро и решительно. Я должен
было спасти Юлю. Вот только как?..
Решение пришло само собой. Если не знаешь, где спряталось зло, иди
туда, где страшнее всего, куда идти совсем-совсем не хочется, до замирания
сердца, до необъяснимого детского большеглазого ужаса...
Я сам не заметил, как этот наивный, придуманный на ходу компас привел
меня к чердаку девятиэтажки. И сразу понял, что не ошибся - притаившийся за
приоткрытой дверью ужас был таким же явным, как запах песка и старых досок,
долетающий из щели.
Не буду врать, сам не знаю, сколько я стоял, замерев и трусливо не
решаясь толкнуть эту дверь, обитую крашеной жестью. Может быть, минуту,
может быть, полчаса... Но все равно толкнул ее, скрипучую, и зашагал по
темноте, слыша, как предательски скрипит под кедами перемешанный со щебнем
чердачный мусор...
И, совсем не удивившись, почти сразу увидел ЕГО.

ТЕ ЖЕ И РАМЗАЙ

"Литература все врет!" - говорил один из героев Юлиана Семенова,
спивающийся в африканской командировке журналист-американец.
"Жизнь глупее и проще", - словно развивал его мысль герой другого
писателя, Виктора Пелевина.