"Сергей Рокотов. Конец авантюристки" - читать интересную книгу автора

Сейчас так трудно с жилплощадью... Люди ютятся в коммуналках...
- Мудак ты, - не моргнув глазом, ответил зятю Остерман. - Привык,
понимаешь, к нищенству. Отвыкать надо!!!
Ошеломленный Владик хотел было выйти, но старик схватил его за рукав
пиджака и крикнул: - Нам не дали, у нас взяли! Понял? Кого мне стесняться?
И х что ли? Теперь они дадут мне все, что я попрошу! - И с силой дернул
зятя за рукав, при этом рукав треснул.
Трудно сказать, что старик очень радовался появлению внука. Он глядел
на него с изумлением, как на некую диковину в паноптикуме. "Не похож он на
нас", - безапелляционно заявил как-то старик. - "Типичный Воропаев. Будет
секретарем парткома."
За стариком ухаживала домработница Клава, которой самой было за
семьдесят. Только она могла терпеть все его чудачества...
По вечерам они с Клавой смотрели телевизор. Однажды, когда Клава стала
то ли восхищаться, то ли возмущаться чьими-то награбленными миллионами,
старик расхохотался и заявил:
- Под расстрел пошел. Из-за таких копеек! Мудак!
- Нечто это копейки, Владимир Владимирович? Это же целый капитал!
Награбь и живи себе, и работать не надо!
- Это капитал? - хмыкнул Остерман. - Знала б ты... вечная труженица,
что такое капитал...
... Разговор закончился скандалом, в результате которого Клава ушла...
Но, разумеется, через пару дней вернулась... Нина помирила их...
...Впадать в маразм Остерман стал только на восемьдесят пятом году
жизни. Нина уже стала бояться оставлять отца на неграмотную Клаву и все
чаще ночевала у него. Однажды ночью она услышала из комнаты отца какие-то
крики. Она вошла. Отец сидел с открытыми глазами на кровати и бредил.
- Мой тайник! Мой тайник! Где он? Где он?
- Папа, папа, что с тобой? - стала тормошить его Нина.
Она долго расталкивала его, и когда он окончательно пришел в себя, то
неожиданно расхохотался.
- Богатство, говорит, у них! Ну шельма!
- Да что тебе далась эта Клава с ее словами?
- Да потому что она дура набитая! - заорал Остерман и сильно
закашлялся, при этом вставная челюсть у него вывалилась.
Нина дала ему снотворного, и он быстро начал засыпать.
- Ты знаешь, Ниночка, - бубнил старик сквозь сон. - Ты знаешь, я
оч-чень богат... Оч-чень...
И захрапел.
После того разговора здоровье отца стало быстро ухудшаться. Он порой
впадал в свершенный маразм, говорил нелепые вещи, иногда бранился площадной
руганью.
Однажды Нина Владимировна увидела странную сцену. Она вошла в комнату
и обнаружила отца, стоявшего на четвереньках около своего неподъемного
дивана и вцепившегося своими старческими пальцами в этот диван, словно он
хотел сдвинуть его с места. Он весь напрягся, тяжело дышал, хрипел.
- Пап, что с тобой? Ты что?! - испугалась Нина. Отец вздрогнул и
поднялся на ноги.
- Таблетка вот завалилась..., - он какими-то мутными глазами поглядел
на нее и добавил со вздохом: - Устал я, однако, от жизни, дочка...