"Сергей Рокотов. Конец авантюристки" - читать интересную книгу автора

спазмов.
- Прекрати, - шепнул ему Николаев, вытирая слезу со щеки.
- Глазик, глазик родной, его больше нет, его выбили, - продолжала
причитать Вера Георгиевна. - Это что же такое делается? Что это делается
такое? - вскочила она с колен и бросилась на мужчин, потрясая сухими
кулачками перед их носами. - Вы, блюстители порядка, почему вы не можете
нас защитить, защитить наших детей, почему с нами такое делают? Павел
Николаевич, я же вам сказала, что они в Крыму, почему вы их не нашли?!
Какой же вы дурак!!! Вы Полещука тогда не узнали! Ужас!!! Какой ужас!!!
Николаев и Гусев взяли ее под руки и отвели в сторону.
- Вы узнаете свою жену Елену в этой женщине? - спросил Клементьев у
Кирилла. Тот задумчиво глядел на труп.
- Конечно, узнаю. Разве муж может не знать тело своей жены, все его
интимные подробности, пятнышко, например, это родимое. - Кирилл говорил
монотонно, словно зомбированный. - Это она. Но лицо... Кто же мог такое
сделать с лицом женщины? Молодой женщины?
- Слава Богу, что это не ты! - вдруг яростно выкрикнула Вера
Георгиевна. - Но именно ты принес ей несчастье! - Она снова взглянула на
труп и закричала: - Доченька моя! Ягодка моя! Я теперь совсем одна,
совсем... Кто это сделал? Кто? Найдите же его, Павел Николаевич,
родненький, найдите, умоляю вас... - Она бросилась перед Николаевым на
колени на холодный пол мертвецкой. - Умоляю вас, найдите и отдайте мне, я
сама..., - она зашипела при этих словах, - сама выцарапаю ему глаза, выдеру
волосы, разрежу на куски. Только найдите этих бандитов...
Испуганные Николаев и Гусев подняли ее с пола, стали выводить из
мертвецкой. За ними, находясь в совершенной прострации, шагал Кирилл. Губы
его беззвучно шевелились.
- Я не хочу уходить! - кричала Вера Георгиевна. - Я же больше никогда
не увижу свою доченьку, я не смогу поцеловать ее родимое пятнышко...
- Вы увидите ее, увидите, если захотите, - сказал Николаев. - Ее
отвезут в Москву и там вы ее похороните.
- Хоронить ее придется в закрытом гробу. И никогда я ее больше не
увижу. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел Леночку в таком виде, - вдруг
спокойно произнесла окаменевшая от горя женщина. - Так что, дайте, я на нее
еще раз посмотрю и поцелую в последний разочек.
Она подошла к дочери, опустилась на колени и поцеловала родимое
пятнышко у нее на ноге.
- Прощай, доченька, спи спокойно. Я найду того, кто сделал это,
клянусь тебе, найду. Всю жизнь посвящу этому, - чеканными словами
произнесла она.
Ошеломленные страшной сценой, Николаев и Гусев курили на улице одну
сигарету за другой. Клементьев же отошел в сторону и ходил взад-вперед,
заложив руки за спину и о чем-то напряженно думая. Николаев мельком
взглянул на него и был поражен выражению его лица, на тонких губах
Клементьева застыла какая-то презрительная усмешка. А глаза были круглые и
страшные. Но тот поймал взгляд Николаева и убрал усмешку с губ.
- Ты слышал, она сказала ему: Слава Богу, что я знаю, что не ты, -
сказал Николаев Гусеву.
- Откуда она может это знать?
- Спросим попозже. Но я действительно думаю, что Воропаев на это не