"Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 1)" - читать интересную книгу автора

унылые, тощие призраки, - и словно говорили: "Дальше идти нельзя!" А скрип
осей и стук копыт повторяли за ними: "Дальше нельзя!"
Дедушка и возница вели меж собой нескончаемую беседу. По временам они
повышали голос, особенно когда речь шла о местных делах, о своих и чужих
обидах. Кристоф выходил из задумчивости и посматривал на них с опаской.
Ему казалось, что они сердятся друг на друга и вот-вот подерутся. А как
раз в эти минуты между обоими стариками царило полное единодушие: их
объединяла общая ненависть. Но еще чаще в них не было ни ненависти, ни
какой-либо иной страсти: они говорили о вещах самых безразличных и кричали
во все горло просто потому, что им это нравилось, - люди из народа любят
покричать. Кристоф же, не понимавший, о чем идет речь, слышал только
раскаты их голосов, видел искаженные лица и думал со страхом: "Боже мой,
до чего же он злой! Как они ненавидят друг друга! Как он вращает глазами,
как разевает рот! Все лицо мне заплевал! Господи! Он сейчас убьет
дедушку!.."
Потом тележка останавливалась. Крестьянин говорил:
- Ну, вот вы и приехали.
Недавние враги пожимали друг другу руки. Дедушка сходил первым. Потом
хозяин тележки ссаживал ему на руки Кристофа, ударял кнутом по лошади.
Тележка ехала дальше, а дедушка с внуком вступали на узкую, протоптанную в
высокой траве дорожку, тянувшуюся по берегу Рейна. Позади, за полями,
садилось солнце. Тропинка вилась у самой воды. Густая, сочная трава
похрустывала под ногами. Старые ветлы низко склонялись над рекой,
затопленные до половины. Целым облаком плясала в воздухе мошкара. Бесшумно
проплывала лодка, влекомая спокойным, но мощным течением. Ветви плакучих
ив окунались в воду, и волны засасывали их, словно прихватывая губами, с
легким чмокающим звуком. Светлая дымка окутывала берег, воздух был свежий,
река серебристо-серая. Пели сверчки. И вот уже виден дом, и с порога
улыбается бесконечно милое лицо мамы...
О сладостные воспоминания, благодатные облики - всю жизнь будут они
сопровождать нас звенящим, поющим роем!.. Путешествия, которые совершаешь
взрослым, огромные города, волнующиеся океаны, невиданной красоты пейзажи,
любимые лица - ничто не запечатлеется в душе с такой безошибочной
точностью, как эти прогулки детских лет или незатейливый уголок сада,
который ты ребенком, прильнув к окну, разглядывал иной раз от нечего
делать сквозь затуманенное твоим дыханьем стекло...


Настает вечер, двери заперты на запор, Кристоф дома. Дом... Надежное
убежище от всего, что внушает страх, - от темноты, от ночи, от всех
неизвестных и потому страшных вещей. Ничто враждебное не смеет переступить
порог... В очаге пылает огонь. Медленно вращается вертел, а на нем золотой
от жира гусь. По комнате разливается восхитительный запах жареного. Какой
он вкусный, этот гусь, какая на нем подрумяненная, хрустящая корочка! О
блаженство еды, несравненное счастье, священный восторг, неудержимое
ликование! От тепла в комнате и усталости за день, от говора знакомых
голосов Кристофа совсем разморило. Он словно пьян от сытости, и все, что
его окружает, - фигуры людей, тени на стене, абажур на лампе, пламя,
которое, рассыпаясь дождем искр, пляшет в черном жерле печки, - все
кажется ему сейчас каким-то особенным, радостным, волшебным. Он