"Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 1)" - читать интересную книгу автора

где дома с островерхими красными крышами и тенистые сады, сбегая по
мягким, пологим склонам, смотрятся в бледно-зеленые глаза Рейна.
Жан-Мишель был прекрасным музыкантом и быстро завоевал признание в этих
краях, где все любят музыку. Он осел здесь прочно, особенно после того,
как сорока с лишком лет женился на Кларе Сарториус, дочери придворного
капельмейстера, и тесть передал ему свою должность. Клара была кроткая,
флегматичная немочка, имевшая две страсти - к стряпне и к музыке. Мужа
своего она так же обожала, как прежде обожала отца. Жан-Мишель боготворил
ее; они прожили пятнадцать лет в полном согласии и родили четверых детей.
Потом Клара умерла. Жан-Мишель неустанно оплакивал ее, а через пять
месяцев женился на Оттилии Шварц, двадцатилетней краснощекой толстухе и
хохотунье. Оттилия имела не меньше добродетелей, чем Клара, и Жан-Мишель
не меньше любил ее. После восьми лет замужества она умерила, успев
подарить супругу семерых детей. Всего, стало быть, у него их было
одиннадцать, из которых в живых остался только один. Жан-Мишель горячо их
всех любил и горячо всех оплакивал; но даже столько похорон не поколебало
его несокрушимого жизнелюбия. Самым тяжелым ударом была смерть Оттилии; он
потерял ее три года назад, в том возрасте, когда уже трудно строить жизнь
заново и создавать себе новый семейный очаг. И в первую минуту он
растерялся; но никакое несчастье не могло надолго выбить его из колеи, и
скоро к нему вернулось обычное спокойствие.
Нельзя сказать, чтобы он был не способен на глубокую привязанность; но
этот здоровяк питал органическое отвращение ко всякой печали: ему был
нужен смех - бьющее через край, шумное веселье на фламандский манер. Какое
бы горе на него ни свалилось, он не терял охоты к вкусным блюдам и не
отказывался пропустить стаканчик; и музыка в его доме никогда не умолкала.
Под его руководством придворный оркестр приобрел в прирейнских городах
даже некоторую славу - и оркестр, и его дирижер; сколько там ходило
анекдотов о его могучем сложении и его вспыльчивости! В минуту гнева он не
знал удержу, а потом раскаивался, ибо этот буян был, в сущности, робкий
человек: он любил благообразие и дрожал перед общественным мнением. Но
гнев слепил его, кровь ударяла в голову, и бывали случаи, что он не только
на репетициях, но даже во время придворных концертов швырял оземь свою
дирижерскую палочку, топал ногами, как одержимый, и, заикаясь от ярости,
диким голосом орал на провинившегося оркестранта. Герцога это забавляло,
но музыканты, посрамленные публично, затаивали в душе обиду. Тщетно
старался потом Жан-Мишель, через минуту уже стыдившийся своей выходки,
усиленной любезностью и даже угодливостью восстановить добрые отношения, -
по первому поводу он взрывался снова, и эта неудержимая вспыльчивость,
возрастая с годами, делала его положение все более трудным. Он сам наконец
это понял и однажды, когда такая бурная сцена чуть не вызвала забастовку
всего оркестра, подал в отставку. Он надеялся, что из уважения к его
долголетней службе отставку не примут, будут упрашивать его не уходить.
Этого не случилось, а самому пойти на попятный не позволяла гордость. И он
удалился с сокрушенным сердцем, горько сетуя на человеческую
неблагодарность.
Оставшись не у дел, он заскучал. Ему перевалило за семьдесят, но сил
было еще много, и он стал давать уроки, бегал день-деньской по городу,
спорил, разглагольствовал, вмешивался во все, что происходило вокруг. Он
был не лишен способностей и скоро нашел себе новое занятие - ремонт