"Николай Романецкий. Гвардеец ("Избранник" #1) " - читать интересную книгу автора

успеть в него выстрелить, потому что если не сидеть возле них, то надо будет
к ним бежать, а пока бежишь, враг может сделать свое черное дело. Он очень
быстрый и коварный, враг этот... Потому офицеры и солдаты и сидят на боевом
дежурстве. Как на диване в гостиной... А называются они сложным словом
"артиллеристы"!
- Там, помимо карусели, есть качели и разные другие аттракционы, -
сказала мама. - Мы покачаемся, покатаемся, постреляем в тире. Помнишь, как в
прошлый раз катались на карусели?
Миркин помнил. Такое трудно забыть. Как про боевое дежурство... Под ним
была настоящая лошадь - правда, не живая, - и мимо проносились и мама, и
папа, и другие люди, и их дети, боящиеся сесть на каруселю. А когда катание
закончилось и он спустился на землю, папа улыбнулся и сказал: "У тебя
хороший вестибулярный аппарат, Миркин"...
- У меня холосый вестибулялный аппалат, плавда, мама? - проговорил
Миркин.
- Да, - мама погладила его по голове. - У тебя очень хороший
вестибулярный аппарат.
Миркин снова посмотрел на нее. Мама у него была красивая, не то что
тетя Валя Спиридонова, про которую сам дядя Толя, пьяный, как-то сказал:
"Мой любимый крокодил..." Хотя на крокодила тетя Валя совсем была не
похожа - она была не зеленая, у нее были человеческие зубы и не было
хвоста...
- А что такое вестибулялный аппалат, мама?
- Это... - Мама подняла правую руку, пошевелила пальцами. Будто на
карусели лошадка ножками. - Это у человека есть такое свойство... - Она
опять пошевелила пальцами-ножками.
И тут за спиной завыла сирена. Мама резко остановилась и повернулась в
сторону городка. Сирена продолжала выть, голос ее становился все громче и
пронзительнее. Миркину сделалось страшно, и он схватился за мамину юбку.
- Внимание! - сказал кто-то. - Внимание, боевая тревога!
Миркин не сразу сообразил, что это проснулся браслет на маминой левой
руке. Когда придет время идти в школу, такая штучка появится и у него,
Миркина...
- Личному составу прибыть на места согласно боевому расписанию, -
продолжал браслет. - Населению военного городка - немедленно в укрытия!
Мама схватила Миркина на руки.
- Дьявольщина! - крикнула она. - Слишком далеко бежать! Неужели
проспали, сволочи?
Покрутившись на месте, она все-таки побежала, а Миркин, подпрыгивая у
нее на руках, снова смотрел в небо.
Небо было все то же - голубое с белым, и по нему летали точки-птицы, -
но Миркину казалось, что там, в голубой глубине, за белыми облаками, что-то
есть, там скрывается коварный враг, которого Миркин представлял себе в виде
плохого дядьки, безусого, нестриженого и в нательном белье, потому что
дядька, одетый в мундир или китель, никак не мог быть плохим. Тем более если
у него усы, как у папы или дяди Толи Спиридонова...
Вдали что-то грозно и громко загудело, и это гудение заставило маму
ускорить шаги. Теперь они бежали не по дорожке, а прямо по траве. Шея у мамы
стала мокрая-мокрая, а платье - сырое, и Миркин понял, что ей тяжело, и
хотел уже сказать: "Мама, давай я сам побегу" - но тут гудение оборвалось, и