"Екатерина Вторая. О величии России" - читать интересную книгу автора

и обыкновенно все женщины понемногу, одна за другой, выходили из
комнаты, когда я туда входила; чтобы не быть там одной, я тоже недолго
оставалась. В июне императрица поехала в Ревель, и мы ей сопутствовали.
Мы с великим князем ехали в четырехместной карете, принц Август и
Чоглокова ехали вместе с нами. Способ нашего путешествия был и неприятен, и
неудобен. Почтовые дома, или станции, занимала императрица; что же нас
касается, то давали нам палатки или помещали нас в службах. Помню, что
однажды, во время этого путешествия, я одевалась возле печи, где только что
испекли хлебы, и что другой раз - в палатке, где поставили.мою кровать, было
на полфута воды, когда я туда вошла.
Кроме того, так как у императрицы не было никакого определенного часа
ни для еды, ни для отдыха, то все мы были измучены, как господа, так и
слуги. Наконец, после десяти или двенадцати дней езды мы приехали в имение
графа Стенбока, в 40 верстах от Ревеля, откуда императрица выехала с большою
торжественностью, желая прибыть днем в Екатеринентальlxiv; но не знаю, как
случилось, что ехали до половины второго ночи. Во время всего путешествия из
Петербурга в Ревель Чоглокова надоедала нам и была отчаянием нашей кареты;
на малейший пустяк, какой высказывали, она возражала словами: "Такой
разговор не был бы угоден Ее Величеству", или: "Это не было бы одобрено
императрицей", иногда и самым невинным и безразличным вещам она навязывала
подобный этикет. Что меня касается, я покорилась этому и всю дорогу лишь
спала в карете.
На следующий день нашего приезда в Екатериненталь возобновился наш
обычный образ жизни; это значит, что с утра до вечера и до очень поздней
ночи играли в довольно крупную игру в передней императрицы, в той зале,
которая разделяла дом и оба этажа этого здания пополам. Чоглокова была
игроком - она посоветовала мне играть, подобно всем, в фараон; обыкновенно
все любимицы императрицы находились там, когда не были в покоях Ее
Императорского Величества или, вернее, в ее ставке, потому что она велела
разбить большую и великолепную ставку рядом со своими комнатами, которые
были на первом
Стр. 521
этаже и были очень маленькие, как их обыкновенно строил Петр I; он
велел выстроить этот дом и развести сад. Князь и княгиня Репнины, которые
участвовали в поездке и уже знали заносчивое и лишенное здравого смысла
поведение Чоглоковой в дороге, посоветовали мне поговорить об этом с
графиней Шуваловой и Измайловой, самыми любимыми дамами императрицы. Эти
дамы не любили Чоглокову, и они уже были осведомлены о том, что происходило;
маленькая графиня Шувалова, которая была воплощением болтливости, не стала
ждать, когда я с ней об этом заговорю, но, сидя за игрою рядом со мной, сама
начала этот разговор, и так как у нее был очень насмешливый тон, то она
выставила все поведение Чоглоковой в столь смешном виде, что та стала
всеобщим посмешищем. Она сделала больше того: рассказала императрице все,
что было; вероятно, Чоглоковой досталось, потому что она значительно
понизила со мною тон.
По правде сказать, я очень в этом нуждалась, так как начинала
чувствовать большое расположение к грусти. Я чувствовала себя совершенно
одинокой. Великий князь увлекся ненадолго в Ревеле некоей Цедерспарр; он не
преминул, по принятому им обычаю, поверить мне это тотчас же. Я чувствовала
частые боли в груди, и у меня в Екатеринентале однажды пошла кровь горлом,