"Екатерина Вторая. О величии России" - читать интересную книгу автора

танцевала в совершенстве и отличалась особой фацией во всем, что делала,
одинаково в мужском и в женском наряде. Хотелось бы все смотреть, не сводя с
нее глаз, и только с сожалением их можно было оторвать от нее, так как не
находилось никакого предмета, который бы с ней сравнялся. Как-то на одном из
этих балов я смотрела, как она танцует менуэт; когда она закончила, она
подошла ко мне; я позволила себе сказать ей, что счастье женщин, что она не
мужчина, и что один ее портрет, написанный в таком виде, мог бы вскружить
голову многим женщинам. Она очень хорошо приняла то, что я ей сказала от
полноты чувств, и ответила мне в том же духе самым милостивым образом,
сказав, что если бы она была мужчиной, то я была бы той, которой она дала бы
яблоко. Я наклонилась, чтобы поцеловать ей руку за такой неожиданный
комплимент; она меня поцеловала, и все общество старалось отгадать, что
произошло между императрицей и мною. Я не утаила этого от Чоглоковой,
которая пересказала на ухо двум-трем лицам, и из уст в уста через четверть
часа почти все это узнали.
Когда двор был в последний раз в Москве, князь Юсуповcviii, сенатор и
директор Кадетского корпуса, был главным командиром города Санкт-Петербурга,
где он оставался в отсутствие двора. Для собственного развлечения и
увеселения главных особ, которые там с ним находились, он заставлял кадетов
играть поочередно лучшие трагедии, как русские, которые тогда сочинял
Сумароков, так и французские трагедии Вольтера. В этих последних сии
молодыелюди так же плохо произносили слова, как играли, и так как женские
роли исполнялись тоже кадетами, то эти пьесы вообще были изуродованы. По
возвращении своем из Москвы императрица приказала, чтобы пьесы Сумарокова
были разыграны при дворе этой труппой молодых людей. Императрица находила
удовольствие в этих представлениях, и вскоре заметили, что она смотрела на
эту игру с большим, нежели можно было ожидать, интересом.
Театр, который был устроен в одной из зал дворца, был перенесен во
внутренние ее покои; она находила удоСтр. 573
вольствие в том, чтобы наряжать актеров; она заказала им великолепные
костюмы, и они сплошь были покрыты драгоценными камнями Ее Императорского
Величества. Заметили особенно, что первый любовник, довольно красивый
восемнадцати- или двадцатилетний юноша, был, как то и полагалось, самый
нарядный; но на нем видели и вне театра брильянтовые пряжки, кольца, часы,
кружева и очень изысканное белье.
Наконец, он вышел из Кадетского корпуса, и обер-егермейстер граф
Разумовский, прежний фаворит императрицы, тотчас же взял его к себе в
адъютанты, что этому последнему дало чин капитана. Тогда царедворцы стали
делать заключения на свой лад и вообразили, что так как граф Разумовский
взял к себе в адъютанты кадета Бекетоваcix, то это не могло иметь другой
цели, как подорвать фавор камер-юнкера Шуваловаcx, который не был ни в
хороших, ни в дружественных отношениях с семьею Разумовских, и отсюда было
выведено наконец заключение, что этот молодой человек начинает пользоваться
очень большой милостью императрицы.
Узнали, кроме того, что Разумовский приставил к своему новому адъютанту
другого юнца, которого он и назначил, Ивана Перфильевича Елагинаcxi. Этот
последний был женат на прежней горничной императрицы; она-то и позаботилась
снабдить молодого человека бельем и кружевами, о которых выше упомянуто; так
как она вовсе не была богата, то можно было легко догадаться, что деньги на
эти расходы шли не из кошелька этой женщины. Никто не был более заинтригован