"Екатерина Вторая. О величии России" - читать интересную книгу автора

наконец, она ушла; я направилась в маленькую переднюю, где Шкурин
обыкновенно находился по утрам и где были мои платья; застав его там, я
влепила ему изо всех сил здоровую пощечину и сказала, что он предатель и
самый неблагодарный из людей, так как посмел передать Чоглоковой, о чем я
запретила ему говорить; что я осыпала его благодеяниями, а он выдавал меня
даже в таких невинных словах; что с этого дня я больше ничего не стану ему
давать, что я его прогоню и велю отодрать.
Я его спросила, на что он рассчитывает при таком поведении; ведь я
всегда останусь тем, что я есть, а Чоглоковы, всеми ненавидимые и
презираемые, кончат тем, что их выгонит сама императрица, которая, наверное,
рано или поздно признает и их непроходимую глупость, и неспособность к своей
должности, на которую определил их своими происками дурной человек; что если
он хочет, то ему стоит только пойти передать то, что я ему сейчас сказала;
что со мной из-за этого, конечно, ничего не случится,
Стр. 586
но он сам увидит, что с ним будет. Мой Шкурин упал на колени, заливаясь
горючими слезами, и просил у меня прощения, с искренним, как мне показалось,
раскаянием.
Я была тронута и сказала, что дальнейшее его поведение покажет мне
путь, какого мне с ним держаться, и что с его поведением я согласую свое
обращение. Это был толковый малый, у которого не было недостатка в уме и
который никогда больше не поступал против меня; наоборот, он дал мне
доказательства самого явного усердия и верности в наиболее трудные времена.
На выкинутую Чоглоковой со мною штуку я жаловалась всем, кому могла, дабы
это дошло до ушей императрицы. Увидев меня, императрица поблагодарила меня
за материи, и я из третьих рук узнала, что она не одобряет поступка
Чоглоковой; дело на этом и закончилось.
После Пасхи мы перешли в Летний дворец. Я уже несколько времени
замечала, что камергер Сергей Салтыков бывал чаще обыкновенного при дворе;
он всегда приходил со Львом Нарышкиным, который всех забавлял своей
оригинальностью,- я уже привела некоторые черты ее. Сергей Салтыков был
ненавистен княжне Гагариной, которую я очень любила и к которой питала даже
доверие. Льва Нарышкина все терпели и смотрели на него, как на личность
совсем не значащую и очень оригинальную. Сергей Салтыков заискивал, как
только мог, у Чоглоковых; но так как Чоглоковы не были ни приятны, ни умны,
ни занимательны, то его частые посещения должны были иметь какие-нибудь
скрытые цели.
Чоглокова была тогда беременна и часто нездорова; так как она уверяла,
что я ее развлекаю летом так же, как и зимою, то она часто просила, чтобы я
к ней приходила. Сергей Салтыков, Лев Нарышкин, княжна Гагарина и некоторые
другие бывали обыкновенно у нее, когда не было концерта у великого князя или
представления при дворе. Концерты надоедали Чоглоковой, которая или поздно,
или совсем на них не появлялась. Чоглоков никогда их не пропускал. Сергей
Салтыков нашел необыкновенное средство занимать его. Не знаю, как он выискал
в этом человеке, самом тупом и лишенном всякого воображения и ума, страстную
наклонность к сочинению песен, не имевших
Стр. 587
здравого смысла. Как только сделано было это открытие, каждый раз, как
хотели отделаться от Чоглокова, просили его сочинить новую песню; он с
большою готовностью сейчас же садился в угол комнаты, большею частью к